— Боюсь, что простая молитва его жизни не сохранит, — огорченно заметил Огустин, кивая на Гария Раэлия. — Слишком много он потерял крови. Потребуется нечто большее.
— Я согласен с тобой, почтенный отец, но сегодня я не смогу ничем ему помочь, слишком много сил я уже потратил. А до завтрашнего рассвета он вряд ли дотянет.
Изонист огорченно кивнул.
— Наши силы не беспредельны. Я вижу, что и тебе знакомы тревоги и сомнения военного целителя.
— Знакомы. Мне не раз приходилось быть лекарем на поле боя сразу после сражений.
— И как же ты поступал?
— У того народа, среди которого я вырос, принято было спасать жизнь большему числу своих раненых, а потом — большему числу пленных воинов противника.
— Что ж, наши мысли идут соседними дорогами, как и должно быть. Хотя жизни почтенных Йеми и Битого ничего не угрожает, я бы мог существенно поспособствовать выздоровлению одного из них. Но этот человек нуждается в помощи больше.
— Я согласен с тобой, почтеннейший. Возможно, оставшихся у меня сил хватит, дабы помочь Йеми и Битому.
— Так помоги. А я пока помолюсь Иссону об этом несчастном.
Огустин присел над впавшим в бессознательное состояние легионером и положил руку на его лоб. Наромарт направился к Йеми, которого Мирон и Балис уже уложили на носилки.
— Давайте отнесем его в нашу хижину. Я помолюсь об исцелении и, думаю, смогу ему помочь.
— А что делает старик с этими легионерами? Неужто лечит? — поинтересовался Мирон.
— Именно.
— Они пришли сюда, чтобы убить его.
— Думаешь, он этого не понимает?
— Но тогда для чего?
— Он делает это "не для того, чтобы", а "потому, что".
Мирон замолчал. Только такое парадоксальное объяснение вносило хоть какую-то ясность в поведение изониста.
Переложив кагманца на тюфяк в хижине, Мирон и Балис перенесли затем туда же и Битого. Изонист был словно в забытьи или трансе и даже не заметил, как его перекладывали на носилки, несли и уложили на тюфяк. Наромарт присев над ранеными тихонько молился. Не желая ему мешать, люди вышли из хижины.
— Как думаешь, поможет? — с некоторым сомнением в голосе спросил Нижниченко.
— В это трудно поверить, но если тебя за два дня на ноги подняли, то Йеми и Битый, я полагаю, встанут ещё быстрее. Наромарт говорил, что кости срастаются медленнее всего.
Огустин, завершив молитвы над солдатами, тяжело поднялся на ноги и усталой походкой подошел к обитателям убежища.
— Все раненые потеряли много крови. Жить они будут, но оправятся от ранений не быстро. Хорошо бы их напоить крепким мясным бульоном, очень полезны мозговые кости. Ради такого дела надо зарезать одну из наших овец. Обычно этим занимался Битый, но он тоже ранен. Вы сможете?