— Зато я летать умею! Не высоко, не долго — но все-таки летать…
— Летать? Без крыльев?
— Представь себе. Главное — это хорошенько захотеть. Я старался научиться летать, прыгал с горных обрывов до тех пор, пока у меня не начало получаться. А вот мой ленивый брат так и не научился летать — поэтому этот подлый маг, заточивший меня в этих стенах, и смог его поймать. А когда я попытался помочь брату, он поймал и меня. Мать так и не смогла нас отбить, а папаша… Папаша в этот момент сражался где-то далеко с какими-то драконоборцами, и ему было не до воспитания детей.
— Грустная история. Однако, не пора ли нам восстановить справедливость?
— Что ты имеешь ввиду?
— Я хочу вернуть тебе свободу, чтобы ты засвидетельствовал в суде виновность Зуратели.
— В каком суде?
— В суде этого города.
— Ты с ума сошел, брат. Какое нам, детям Крылатых, дело до жалких людишек и их правосудия? Разве они помогли нам с братом, когда этот мерзавец похитил нас из материнской пещеры? Разве кого-нибудь в городе волнует, что он держит меня здесь в цепях?
— Если бы власти города узнали об этом…
— То прислали бы сюда какого-нибудь убийцу, чтобы уничтожить чудовище. Все люди — агрессивны и ненавидят тех, кто не похож на них.
— Что-то очень горяч, Дранго.
— Да, я говорю то, что я думаю!
"Если б ты при этом еще и думал, что говоришь", — меланхолично произнес про себя Наромарт, внимая драколиску и прикидывая, как же всё-таки уговорить его дать показания против скульптора.
— Нет, ты мне объясни, почему я должен молчать, если мне что-то не нравится? И почему я должен вежливо лгать? Я гордое и благородное создание, поэтому я говорю в лицо своим врагам то, что я о них на самом деле думаю.
— Я не буду убеждать тебя в том, что люди хорошие. Но неужели тебе не жалко детей?
— Как ты можешь так говорить? — возмутился Хардлонг. — Ты-то должен знать, что драконы любят детей и не могут причинить им вред. Мой отец был драконом. Он так любил всё живое. Я — его законный сын, поэтому я тоже люблю всё живое, а детей — особенно.
— Ну, так и помоги мне расколдовать детей. Ты же сам сказал, что превращение в камень обратимо.
— Вообще-то да. Зуратели где-то прячет артефакт, который может превращать статуи обратно в людей.
— Прекрасно. Я освобождаю тебя от цепей, ты помогаешь мне спасти детей, после этого ты отправляешь к себе домой. Думаю, твой папаша по тебе очень соскучился.
— Давай. Ради того, чтобы обрести свободу, я с удовольствием тебе помогу.
В фиолетовом свете меча Наромарт принялся рассматривать оковы драколиска. Оказалось, что существу, обладающими человеческими пальцами открыть крепление цепи вокруг ног — пара пустяков. Не прошло и двух минут, как Дранго был полностью свободен. Он тут же пнул цепи, они отлетели к стене с отвратительным громким лязгом.