Казачонок кивнул. Взгляд у него был уже не возмущенный, а виноватый. Послушно положил на стол лохматую голову, сбоку хитро с прищуром посмотрел на Гаяускаса.
— А Вы?
В ответ Балис привалился боком к бревенчатый стене харчевни и прикрыл глаза.
Сонливость накатила на мальчишку с неожиданной силой. Так всегда бываешь: дашь слабости поблажку, она стократ прибывает. Сопротивляться не было сил, и казачонок почти совсем провалился в мягкую темноту дрёмы, когда шорох и стук вернули его к жизни. Ошалело вскинувшись, он увидел прямо перед собой конопатую девчонку в сером с красной вышивкой платье, притащившую на подносе две пузатых расписных глиняных кружки, в которых плескалось молоко, и деревянную тарелку с кучей коротких, но толстых румяных колбасок, присыпанных порезанной кружками репой. Ни вилок, ни ножа девчонка на подносе не принесла.
— Э, Сашки, да тебя совсем разморило, — без улыбки, но со слышимой ехидцей на местном языке проговорил Балис.
— Всё нормально, не сплю я, — обиженно буркнул парнишка.
Гаяускас не ответил, взял на пробу одну колбаску, откусил маленький кусок. Несколько мгновений сосредоточено жевал, потом одобрительно улыбнулся и сразу отправил в рот весь остаток. Сашка не отставал от капитана. Колбаски, теплые и пряные, оказались очень вкусными, особенно на голодный желудок. Смели их вместе с репой почти мгновенно, запили теплым молоком.
— Что-то молоко у них с каким-то привкусом, — нарушил молчание Балис. — Травы, наверное, здесь особенные.
Сашка перестал жевать, пару секунд посмотрел на Гаяускаса круглыми, как монеты по пятьдесят копеек, глазами, а потом вдруг согнулся вправо и, зажимая обеими руками рот, прыснул, содрогаясь от смеха.
— Ты что? — не понял капитан.
— Травы… с привкусом…, - мальчишку душил смех, — Скажете тоже, Балис Валдисович… Это же козье молоко.
Рассмеялся и Балис. А, отсмеявшись, спросил:
— А что, их благородия так же вот на вкус козье молоко от коровьего отличали?
— Кто как, — честно признался казачонок после небольшой паузы. — У нас в отряде много было офицеров из казаков, из мещан. Одно только название, что Благородия. Были, конечно, кадровые офицеры. Они бы точно не отличили.
— Так чего же ты от меня хочешь?
— Как чего? Вы же из этой… Рабоче-Крестьянской Красной Армии. У вас там все — либо рабочие, либо крестьяне. Или Вы из рабочих?
— Во-первых, я сам — и не из рабочих, и не из крестьян. Мама у меня — журналистка, а папа — музыковед. Понимаешь?
Уточнение оказалось нелишним. Сашка отрицательно мотнул головой.
— Журналисты пишут в газеты, в журналы.