— А у людей спрашивали?
— Приходилось. Мне вот Рита не раз говорила, что ты — очень хороший человек. Стас Фёдоров о тебе хорошо отзывался. Осипко хвалил, я с ним уже после твоего выпуска разговаривал.
— Да я не про себя, — перебил возмущенный Балис.
— Ах, в мировом масштабе? А кто такие люди, чтобы решать за нас, кто мы такие? Конституцию Американской Конфедерации читал?
— Да ты что, дед? Разве в СССР такое публиковали?
— Ещё как публиковали. Хрестоматия по истории, кажется, даже не для ВУЗов, а для школьников. Ты же вроде брал у меня её читать.
— Может и брал. Не помню. А к чему ты это?
— Да вот преамбула там хороша была: "Мы строим нашу страну на той великой истине, что чёрный человек не равен белому человеку". И вот таким экспертам ты доверишь решать свою судьбу?
— Я ж нормальных людей имел ввиду, — обиженно произнёс Гаяускас-младший, но деда это не успокоило.
— А с чего ты взял, что Конституцию Конфедерации писали ненормальные? Руку, конечно, большинству из этих джентльменов я бы не подал, но вот с психикой у них всё в порядке было, это уж точно. Как всегда, обманываешь ты себя Балис. Ты ведь с Мироном говорил на эту тему. Нормальнее мужика найти трудно. Он же тебе всё по полочкам разложил, а ты всё дёргаешься. Наромарт тебе всё объяснил — а ты не веришь. Ну, спроси хоть у мальчишек. Но только давай уж заканчивай метаться. Уже не солидно даже, честное слово. Риту расстроишь.
— Что?
Балис дёрнулся, словно его ударило током.
— Что ты сказал?
— Сказал, что Рите твои метания не понравятся, — как ни в чём ни бывало произнёс дед. — А ты что же считаешь, она от них в восторг придёт?
Морпех вытер вспотевший лоб. Голова кружилась, мысли разбегались в разные стороны.
— Так она…
— У нас, на Высоком Небе. Вы хоть перед Господом и не венчаны, а всё-таки муж и жена. И Кристинка там же, с нею. Ждут тебя.
— Они… такие же…
— Хочешь спросить, как живые? Не совсем. Смерть есть смерть, даже для даров. После неё всё по-другому. Но говорить об этом бессмысленно, видеть надо. Четыре дня вытерпишь?
— Почему четыре дня? — недоумённо переспросил Балис.
— Я ж тебе русским языком говорю: сначала ты должен передать кортик, перстень и архив новому Хранителю. А потом — сразу к нам. Четыре дня тебе должно на всё хватить. А может, и быстрее управишься.
Гаяускас-младший тряхнул головой, отгоняя наваждение.
— С ума сойти можно.
— Можно, — согласился адмирал. — Но лучше этого не делать. От этого лечить долго. И противно.
— А что, приходилось?
— Да нет, к счастью сам ни в чём таком не участвовал. Но — наслышан.
— Ладно, — Балис почувствовал, что волнение в душе постепенно успокаивается. — В Москву так в Москву. Где там этого хранителя искать?