— Наш друг? — удивлённо переспросил Шипучка.
Баракл многозначительно моргнул тяжёлыми чешуйчатыми веками.
— Тот, кто помог дракону, друг всем бака-ли, где бы они не находились и кем бы они ни были.
— Неплохо было бы и ему знать об этом.
— Ты хочешь сказать, что он об этом не догадывается?
— Если ему не объяснили, что в башнях прячется стража, то уж вряд ли он знает о том, как бака-ли почитают драконов.
Баракл погрузился в молчание, а потом изрёк:
— Странно всё это. Вы оба — очень странные. И ты, и он.
— Ты сказал, что поможешь детёнышу.
— Я сказал, я — помогу. Но пока что я не вижу, какая помощь от меня может ему понадобиться.
После ужина во двор нечек пожаловал сам ланиста Луций Констанций. Его сопровождали трое стражников, один из которых держал в руке широкий кожаный ошейник и цепи. Не успевшие разместится по комнатам гладиаторы с удивлением и некоторой тревогой.
— Эй, Шипучий, пойди сюда! — потребовал Луций.
Сауриал подошел к ланисте, с некоторой опаской поглядывая на стражников.
— Будешь сегодня сражаться. Благородный лагат Артоний Корбелий устраивает приём и желает развлечь своих гостей гладиаторским боем. Посмотрим, на что ты способен в бою до смерти.
Внутри у Шипучки словно что-то оборвалось. С того самого момента, когда с мёртвым Ахаром на руках он очутился в этом проклятом мире, вся его жизнь была словно падение в какую-то бездонную яму. Раз за разом он узнавал всё более и более страшные вещи. Раз за разом пытался себя уверить, что происходит ошибка, что жизнь не может быть такой страшной. И раз за разом приходилось выпивать горькую чашу до дна.
Не смотря на предупреждение Баракла, вопреки всему ящер верил, что ему не придётся лишать жизни тех, кто ни в чём невиновен и не питает к нему зла. Что может быть страшнее, нелепее и бессмысленнее, чем намеренно лишить кого-то жизни? Если, конечно, ты при этом не защищаешь чью-то другую жизнь. Шипучка был воином, более того, он был известным в своих краях авантюристом, искателей приключений. Ему часто приходилось обнажать свой акинак, но сауриал и его друзья всегда пытались сначала разрешить любой спор мирным путём. И никогда не добивали пленных. Авантюрист — не значит убийца и живодёр.
И вот теперь ему предстоит опуститься до уровня тех, кого он ненавидел и презирал. Ну уж нет!
— Я не буду убивать на потеху зрителям!
— Он понял твои слова, господин Луций, — перевёл яростное шипение Баракл.
Ланиста коротко кивнул, словно не сомневался, что так и должно быть.
А на Шипучку вдруг напала необъяснимая слабость. Ещё мгновение назад он был готов умереть на месте, но не отступить и не опозориться, а теперь им овладела полная апатия. Удар в спину достиг цели. И ведь обвинять бака-ли в предательстве язык не поворачивался: старый гладиатор заботился о людях-ящерах, об ограх, о минотаврах, о драконе, да и о самом Шипучке. Баракл был честен, он с самого начала предупреждал, что у него своя правда и теперь поступал согласно с нею.