Вместо этого он шел по мощёным улицам вслед за ланистой, двое стражников крепко стискивали в руках отходящие от ошейника медные цепи, а ещё трое держались рядом, готовые в случае необходимости прийти на помощь товарищам.
Смеркалось. На небе одна за другой вспыхивали крупные звёзды. Высоко стояла маленькая льдисто-синеватая луна. Народу на улицах как-то резко стало меньше, да и улицы изменились: стали шире, а дома — больше и богаче. Лавки и харчевни куда-то исчезли. Шипучка решил, что они оказался в той части города, где живут "лучшие люди": самые богатые и знатные. Собственно, только такие и позволяли себе, наверное, устроить для себя представление с кровью и смертью. Пожелать подобного зрелища в этом мире могли, вероятно, многие люди, но одного желания мало. Наверняка, провести смертельный поединок стоит больших денег, и оплатить удовольствие имели возможность только состоятельные люди.
Словно подтверждая его мысли, ланиста остановился у больших двустворчатых дверей, с красивыми фигурными ручками искусно выполненными из бронзы. Остановился, было, и Шипучка, но стражники, дёрнув за цепи, потянули его за собой вперёд.
— Ишь, чего захотел, — хмыкнул один из воинов, — с парадного входа зайти, будто человек. Для тебя, хвостатый, тут другие ворота.
Дойдя до угла окружавшего дом высокого каменного забора, стражники и ящер свернули в переулок, где вскоре и обнаружились те самые "другие ворота" — ещё большие чем парадные, обшитые широкими, потемневшими от времени металлическими лентами, но без всяких украшений. Вместо ручек имелось лишь большое медное кольцо, которым можно было стучать по прикреплённой рядом пластине.
Но стучать стражники не стали. Они так и стояли в переулке, негромко переговариваясь на незнакомом сауриалу наречье, пока ворота не распахнулись.
— Проходите на правую сторону, — приветствовал гостей открывший ворота человек-слуга. Шипучке бросился в глаза его металлический ошейник. Тоже невольник?
За воротами отказался небольшой хорошо утоптанный дворик, ярко освященный многочисленными масляными светильниками, укреплёнными с его дальней стороны. Там во двор со стороны дома выходила большая веранда, на которой на скамьях и стульях лежало и сидело полтора десятка мужчин и женщин. Зоркий Шипучка разглядел среди публики и Луция Констанция, восседавшего в кресле чуть в глубине веранды, во втором ряду. Лысый горбоносый человек с длинной пегой бородой, стоящий рядом с креслом, что-то горячо, но очень тихо объяснял ланисте, тот слушал, монотонно кивал, но, судя по блуждающему отсутствующему взгляду, мыслями был где-то далеко.