Перед мысленным взором Остина возникли урбанизированные ландшафты далекого мира, укрытого ядовитыми облаками смога.
Огромные перенаселенные города возносились над облачностью, словно горные пики.
Миллиарды людей, триллионы машин, единая техносфера, погубившая природу, ярусы, уровни, миллионы квадратных километров техногенного панциря, скрывшего под собой истинный рельеф…
– Я помню… - Хрипло выдавил Остин пораженный глубиной и четкостью собственных воспоминаний.
– Значит, ты многое сумеешь понять. - Генри встал, медленно прохаживаясь по кабинету. - Предки ныне живущих прилетели сюда на борту колониального транспорта. Огромный космический корабль пронес через бездну не только погруженных в криогенный сон колонистов, но и множество машин, среди которых находилось немало человекоподобных сервомеханизмов, базовой модели "Хьюго".
– Они наши предки? - Уточнил Остин.
– Предки, предшественники, прошлая форма существования - называй как угодно. - Ответил Олдмен. - Большинство из нас созданы на планете Земля. И лишь немногие тут, в колонии.
– Не понимаю. - Ответил Остин, успев получить техническую справку по базовой модели "Хьюго БД12"[2]. - Я наблюдаю множество радикальных отличий.
– Верно. Но давай по порядку. Ты вспомнил Землю, отыскал в своей памяти данные относительно базовой модели человекоподобных машин, ее предназначении, функциях и предполагаемых условиях эксплуатации, а теперь давай все же поговорим о главном - людях, прилетевших сюда на борту колониального транспорта "Пилигрим".
Остин на секунду задумался, затем кивнул со словами:
– О людях информации не сохранилось.
– Верно. Я один из немногих, кто "пережил" бунт машин, не пострадав при этом. Но, по порядку, ладно?
– Я слушаю.
– Как становиться ясно из технической справки, андроидов серии "Хьюго" проектировали исходя из самых пессимистичных прогнозов развития и становления колонии. Человекоподобные машины призваны были стать верной опорой для людей, ведь большинство колонистов, как ни странно прозвучит, не имели ни опыта освоения чуждых миров, ни достаточного багажа специализированных знаний. В одном они были уверены - в своем превосходстве над машинами, и, к сожалению, друг над другом.
– Парадоксальное замечание.
– Тем не менее, оно верно. Каждый колонист, ступивший на землю новой родины, являлся личностью, которой, как говорят наши создатели, "ничто человеческое не чуждо". Они продолжали жить, любить, ненавидеть, а трудности первых лет становления колонии лишь обостряли чувства, делали их резче, пронзительнее. Экипаж колониального транспорта в отличие от его пассажиров формировался на профессиональной основе, но люди, спавшие во время полета в криогенных камерах, являлись пестрым, не объединенным общими идеями или принципами собранием закоренелых индивидуалистов. Они не имели опыта коллективных усилий, направленных на достижение единой цели. Каждый мнил себя непогрешимым в суждениях, без ссылок на субъективизм. Редкое исключение из общего правила - ученые или военные, которых привели на борт колониального транспорта жизненные обстоятельства. Они трезво смотрели в будущее, но донести свои взгляды до других колонистов им удавалось далеко не всегда.