– Я же не местный. - В широком смысле я не врал. Время рождения определяет менталитет не хуже, чем страна.
– Смотри у меня, - без угрозы сказал Ромодановский. Не было у него надобности угрожать. - Про тебя такое порой шепчут, что только диву даешься. Ладно. Государь просил поддерживать тебя во всем. Что потребуется, обращайся сразу ко мне. Помогу. Но коли худое замыслил…
– Моего слова достаточно? - Не люблю, когда говорят таким тоном. Но поддержка Ромодановского стоит дорого.
Боярин грузно шевельнулся, вновь устремил на меня тяжелый взгляд, словно пытался прочитать все, запрятанное мной в душе.
– Ладно. Верю. Но и ты про разговор не забывай. Да. Если кто из стрельцов что-то ляпнет или сомнения возникнут, отправляй сюда. Я сам разберусь.
А спустя два дня Великое посольство покинуло Москву. У Петра были резоны спешить. Сойдет снег, и проехать во многих местах станет невозможно. Следствие отняло время, и уже не за горами была весна со своим извечным бездорожьем.
Урядник Петр Михайлов разве что не светился от предвкушения. И далась ему эта Европа! Хотя… пусти прокатится. Не свет посмотрит, так себя покажет. Дипломатического толка не будет, зато какой пиар! Мечта политика… Царь - плотник саардамский. Даже последующие бессмысленные разборки со стрельцами никак не смогут развеять сей образ.
Нам бы только топором помахать, а что рубить, бревна ли, головы - все равно.
Хотя есть надежда, что в этот раз обойдется без голов.
Мне еще накануне отъезда пришлось навестить британских "друзей". Юра умотал на Урал, договариваться о поставках железа, остальные тоже были в разгоне, а посылать вместо себя Ширяева показалось неудобным.
– Рад видеть вас, Командор. - Лорд старательно изобразил на холеном лице радушную улыбку.
В кабинете, куда провел вышколенный на британский манер слуга, сидели оба старых знакомца.
– Я тоже. - Былые флибустьерские подвиги подернулись романтической дымкой, как это часто бывает с прошлым, и я давно не держал зла на своих персональных врагов.
Да и кто скажет, кто из нас был прав в давнем противостоянии? Добро и зло настолько относительны, что могут существовать или на уровне отдельных личностей, или на уровне целых государств. При этом меняя полярность в зависимости от нашей оценки и принадлежности.
– Могли бы хоть изредка заходить в гости, - мягко упрекнул Эдуард. - Сэр Чарльз уедет, и я останусь один в чужой стране.
Сердце поневоле екнуло в груди. Во рту пересохло. Нестерпимо захотелось спросить: "А Мэри?" Но не выдаст ли голос? И не спросил, промямлил вместо этого, что обязательно загляну, коль будет время.