– Еще, если позволите.
– Спрашивайте.
– Товарищ Стрельников, откуда взялись у НАС фашистские пособники? В голове не укладывается - фашисты в НАШЕЙ стране!
– Вот и я, курсант, точно так же, как вы, недоумевал и продолжаю недоумевать - откуда? Хотя и служу в Комитете уж более двух десятков лет, а чувство брезгливого недоумения остается.
– А что за посылки доставляют диски этим сволочам поганым?
– Приезжие в гости к Шубину, я полагаю, ожидали денег и счастья личного контакта с истинными арийцами. Типа, как средневековые ведьмы мечтали о встрече с дьяволом. Конкретно, Шубин, сдается мне, ждал еще и спецсредства для шпионажа за полигоном близ Энска.
– За каким полигоном?
– С уровнем секретности «ноль». Нет худа без добра - арийцы как бы сами нам подсказывают, что давно пора утроить финансовые вливания в объект «ноль», хорошенько подстегнуть конструкторов, а охрану усилить хотя бы до уровня «два нуля восемь».
Мелкий дождичек сочился из пористой, похожей на грязную губку тучи. Дождик скорее радовал, чем наоборот. Кап-кап-капельки бомбили полчища мошкары, и алчные до людской крови насекомые вынужденно прятались под мокрыми еловыми лапами и попадались в сети союзников людей - пауков. Хваленый «Москитол» нисколечко не помогал, пока грело солнышко, а разрешилась туча от водного бремени, и можно вздохнуть спокойно, без опасения подавиться назойливой мелкотой. Правда, идти под дождем стало несколько сложнее - подошвы, черт бы их побрал, то и дело проскальзывают.
Четверо путников шли, выстроившись в затылок не по росту. Впереди размеренно шагал кряжистый Рогов, за ним семенил субтильный Кукушкин, следом шел долговязый Лосев и замыкал цепочку молодцеватый Стрельников.
Да, Гром опять стал Лосевым. «Оперативный псевдоним не для чужих ушей придуман», - объяснил полковник и приказал откликаться на привычное Андрею имя собственное. Себя же Стрельников велел именовать «дядя Паша», обращаться на «ты» без церемоний и тени смущения.
Задетая плечом Рогова еловая лапа зацепилась за чехол охотничьей двустволки, изогнулась, застонала, будто живая, и, царапая рюкзак Рогова, с облегчением и свистом распрямилась, ударив растопыренными иголками по физиономии зазевавшегося сказочника.
– Чтоб тебя в лоб, кочерыжку!… - ругнулся сказочник, сбился с шага и поскользнулся.
– Не падать! - Лосев подхватил тщедушное тельце под мышки, пихнул вперед.
Природа обделила Аркадия Кукушкина и ростом, и мускулатурой. К пятидесяти четырем годам она еще и зубы ему проредила изрядно.
– Мерси за поддержку, - оглянулся Кукушкин, блеснув золотыми мостами под редкими усиками. Улыбочка вышла вымученная, капли дождя и пота стекали с осунувшегося лица, словно слезы.