Ненавижу прощания.
Беззвучной тенью выскользнул в коридор, осторожно прикрыл за собою дверь и тут же наткнулся на одну из служанок. Завернутая в небесно-голубое сари, смуглокожая и изящная, будто статуэтка, она выскочила из глубокого и, наверное, очень удобного кресла и склонилась в низком поклоне.
– Господин чего-нибудь желает?
– Одеться.
Она тихо склонила голову.
– Что желает одеть господин?
Я только вздохнул.
– Ну, например, господин желает свои собственные вещи. Это возможно?
– Принести сюда?
– Да нет… А есть где нибудь…
Я неуверенно пошевелил в воздухе пальцами, пытаясь поймать разлетающиеся после бурной ночи слова.
К моему удивлению она меня поняла и произнесла, еще раз поклонившись:
– Идите за мной.
Комната, куда меня проводили, оказалась просто душевой. Правда, обширной и весьма удобной. Пока ходили за моими вещами, я успел принять душ и даже побриться любезно выданной мне бритвой.
Как ни странно, все из моего барахла было на месте. Даже мелочевка в карманах брюк, которая обычно выпадает у меня на пол.
Я только-только оделся и уже затягивал шнурки на туфлях, как в комнату вошел Дон Альваро.
– Уже собрались?
– Не люблю прощаться.
Он секунду помолчал.
– Что ж, наверное, вы правы. Пойдемте.
Следуя за ним, я прошел несколько коридоров и комнат, пока мы не вышли на лужайку за домом. Прошли ее и сквозь щель в заборе оказались на территории другой виллы. Дом выглядел заброшенным и пустым, а сам парк напоминал скорее джунгли, чем культурные посадки.
Не пройдя и нескольких шагов, Дон Альваро остановился.
– Дальше без меня.
И, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, пояснил.
– На первом этаже дома, в большой гостиной лежит ваш трофей. Держите, это вам.
С этими словами он подал мне крохотную таблетку, похожую на прессованный гашиш.
– Это микрофильм. Там все, что нам известно об институте. И еще… - Он немного помедлил и достал из жилетного кармашка небольшой медальон на цепочке. - Лена просила передать, когда вы будете уходить. До свидания, генерал! - добавил он со значением и удалился.
Внимательно и осторожно я пробирался в зарослях, отслеживая все, вплоть до возможных минных закладок. Однако ничего такого я не встретил. Скрипучая рассохшаяся дверь нехотя открылась, и глаза, не сразу адаптировавшись от яркого солнца к полумраку, царившему на покинутой даче, разглядели нечто темное, лежащее почти у самого порога.
Я аккуратно двигался по дуге, пока не понял вдруг, что это тот самый великан, которого я завалил на турнире в честь Королевы бала.
Что-то смутное, вроде угрызений совести, сверлило меня, пока я рассматривал безжизненную тушу. И только подойдя ближе, я понял, что именно было не так. Труп был теплым, словно я убил его минуту назад. И воистину чудны дела твои, Господи!