– Эй вы! Помогите же!
В гвардейской школе учат гимнастике не зря! Лён башмаками зацепился за бронзовое копыто, распластался животом на граните – головой вниз. Ухватил тощие запястья в полосато-зеленых манжетах. Сосед-мальчишка кинулся на помощь.
И в четыре руки они выволокли несчастного. Несчастную!..
Но нет, она не казалась несчастной. Темно-серые глаза сверкали за большими очками сердито и без всякого испуга.
– Психи бестолковые!
– Кто?! – возмутился Лён.
– Кто?! – звонко удивился рядом его помощник.
– Да не вы, не вы! Те, кто внизу. Несутся, как стадо… А те, кто стрельбу поднял – совсем идиоты! Кругом мирные люди, а они…
– А тот, кто мирным людям сует за шиворот мороженое, он кто? – не удержался Лён. Девчонка мигнула – узнала. Но не растерялась.
– Мороженое – не граната. Оно для здоровья полезное.
– А если к позвоночнику? Тебе бы так…
Конечно, юные гвардейцы должны обходиться с особами женского пола по-рыцарски. Но это была теория. А практики не было: военная школа – чисто мужское заведение, девочек там видели только на телеэкране. И сейчас Лён опирался на более давний опыт, на свою интернатскую жизнь. В интернатах с девчонками обходились как с пацанами. А сейчас это было тем более уместно: очкастая незнакомка вовсе не напоминала примерную девочку из женского лицея.
– Боишься простудиться? Сейчас сделаю компресс…
Она сдвинула очки на лоб. Села, раскинув ноги циркулем – длинные, коричневые, в мелких порезах и прилипших травинках. Решительно придвинула висевшую на ремне через плечо школьную торбу, поставила между колен. Вынула моток бинта.
– Я же пошутил! – испугался Лён.
– Думаешь, это для тебя? Для него… – Девочка кивнула на мальчика в голландке. – Ну-ка, двигайся ближе!
Мальчик послушно подъехал, протирая на заду тонкую парусину.
– Сиди смирно… – Девочка тампоном промокнула его колени и щеку. Бросила покрасневший марлевый комок вниз (толпа вокруг памятника стремительно редела). Достала коричневый пузырек.
– Не вздумай дергаться… Молодец… У тебя воротник нашей школы и полоски четвертого класса. Почему я тебя не видела? Я всех четвероклассников знаю.
Мальчик отвернулся и треугольным подбородком уткнулся в плечо.
– Ну, что молчишь? Отвечай давай!
Он не стал противиться такой решительности. Пробормотал:
– Это не мой воротник… Вообще все не мое…
– А чье же?
– Не знаю.
– Как не знаешь? Ну-ка, говори!
“Какое ее дело?” – сердито удивился Лён. И хотел уже вступиться за младшего. Но тот мигнул и спросил шепотом:
– А ты никому не проболтаешься?
– Про что?.. Ну, ладно, никому ничего не скажу.