– Крыша – это хорошо. Если только не в полицейском приемнике для беспризорников…
– Вы за кого меня принимаете!
– Пока ни за кого, – улыбнулся Лён. – Мы же тебя не знаем. Скажите хотя бы ваше имя, сударыня.
Девочке видимо пришелся по душе светский тон. В ней – нескладной “очкарке” – шевельнулось кокетство:
– Меня зовут Динка. Или Дож-Динка. Знаете, почему? Из-за этих капель… – и она тронула мочку уха. Там блестел крошечный шарик-сережка.
– Правда похоже! – обрадовался мальчик. – А меня зовут Зорко… Или Зорито. Иногда…
– А меня Леонтий… Или попросту Лён.
– А меня не только Дож-Динка. Иногда еще – Ль-Динка.
– Потому что капли иногда превращаются в лед, да? – весело догадался Зорко.
– Не в том дело. Просто Динка из Льчевска. Дедушка так зовет иногда. Я сшила ему льчевский флаг…
– Твой дедушка владелец судна? – проявил догадку Лен.
– Он владелец крепости и смотритель маяка. Вы можете у него жить. Сколько хотите.
– Он нас не прогонит? – опасливо спросил Зорко.
– Не бойся. Ему будет веселее.
– Крепость и маяк – это весьма романтично, – Лён опять подпустил в разговор светскую тональность.
– А ты думал! – И она, прихватив юбочку, поехала с постамента, будто с ледяной горки. Ребята – за ней.
И пошли через площадь, на которой было теперь пусто. О случившемся напоминали потерянные туфли, растоптанные сигарные коробки и раздавленные на брусчатке очки.
В старике Августе как бы сочетались два человека. Один – этакий отставной матрос береговой службы, привыкший к неторопливой одинокой жизни и нехитрой работе. Другой – старый интеллигент-книжник с манерами джентльмена и склонностью к философским умозаключениям.
Ходил он в холщовых штанах и в обвисшей вязаной фуфайке, но под фуфайкой всегда была чистая сорочка. И брился старик тщательно, каждое утро, а редкие пепельно-седые волосы гладко зачесывал на прямой, как натянутая нитка, пробор.
Большие квадратные очки старика всегда были хрустально чисты, он то и дело протирал стекла подолом. Но смотрел старик Август на собеседников обычно поверх очков – разными своими глазами – один серый, другой серо-зеленый. В левом (серо-зеленом) глазу зрачок был не круглый, а с короткой отходящей вниз щелкой и напоминал замочную скважину. Иногда казалось – многомудрый Август смотрит через эту скважину в твое нутро. Впрочем, так было лишь поначалу. Скоро мальчишки привыкли. Тем более, что старик ни о чем не спрашивал: пришли, ну и живите, на Земле всем должно хватать места…
В городе Льчевске никому не было дела до того, кто такой старик Август. Вернее, кем он был раньше.