– Эти ряды я уже обошел, – сказал он. – Начни, пожалуй, отсюда.
Сначала они работали молча, потом Чарли сказал:
– Мне очень жаль вашу племянницу и невестку.
– Спасибо, Чарли. Да, это ужасно, особенно для моего брата.
– Догадываюсь, – произнес Чарли и через секунду добавил:
– Мне нравилась Прю. Очень…
– Да, я так и полагал.
– Я думаю, может быть… – Парень заколебался.
– Что, Чарли?
– Наверное, сейчас было бы неправильно сказать, что я любил ее?
Китон посмотрел на него:
– Нет, Чарли. Это не было бы неправильным сказать так. Если это правда.
– Это правда. Считаю, что правда. Но чем доказать это теперь? Никогда не думал об этом, пока она была жива. Я раньше не знал, что люблю ее. А теперь слишком поздно. Мне надо было признаться ей, да?
– Не переживай, Чарли. Если ты любил ее, то она сама догадывалась обо всем. Женщины такие. О, они хотят, чтобы мы почаще говорили им об этом, так же как они любят, когда им дарят цветы. Но знать все они знают и без наших слов.
– Очень хочется верить, что Прю догадывалась.
Они в задумчивости переходили от скамейки к скамейке, вкладывая тексты в молитвенники.
– Как вы думаете, – спросил Чарли, – а теперь она знает?
– Может быть, и так, – ответил Китон.
Они закончили дело и теперь стояли вдвоем перед церковью у Распятия.
– Спасибо, Чарли, – поблагодарил Китон, – приятно, когда тебе помогают. У меня одного на это ушло бы в два раза больше времени.
– Ваше преподобие…
– Да?
– Я ее еще увижу?
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, когда я умру, я увижу Прю?
– Чарли, как я могу обещать тебе? Я ведь там никогда не был.
– Но кто еще даст ответ, если не священник вроде вас. Вы же все знаете о Боге. Вы этому учились. Может быть, Прю еще жива где-то?
Преподобный Китон взглянул на почти обнаженную фигуру на кресте. Увидел, словно в первый раз, изуродованные руки и ноги. Увидел муку в глазах… но ответа эти глаза дать не могли.
– Жива? – повторил Чарли свой вопрос. – Что происходит с нами, когда мы умираем?
– Это не дано никому знать, – ответил священник.
… В тот же ранний час, когда Чарли вышел из своего дома, Тим спускался по ветке перечного дерева вниз. Он надеялся, что никто из соседей доктора не увидит, как он вылез из окна спальни Дженни. Возможно, Тим пользовался таким входом-выходом в последний раз.
– Это удобно, – сказал он Дженни, прощаясь, – слишком удобно. – Если могу забраться я, то же самое, может проделать и насильник. Поговори сегодня с отцом. Попроси его спилить эту ветку. Чем раньше, тем лучше.
– Но я обожаю старое дерево! Всю мою жизнь оно растет под этим окном. Оно старше меня.