– Что случилось, ала, что это за вид, фасон у тебя?
– Как ты вовремя, брат, – воскликнул Ислам, – у меня тут небольшая заварушка, иди за мной.
Получив подкрепление, Ислам не стал дожидаться удобного момента. Компания в этот момент пересекала перекресток у здания драмтеатра. Пока Гара разворачивал велосипед, он выскочил на дорогу и, совершив быструю пробежку, в прыжке ударил ногой в спину самого рослого парня, отчего тот, растопырив руки, полетел на землю. Приземлившись, Ислам устоял на ногах и тут же нанес две оглушительные затрещины тому самому теннисисту. Оставшаяся тройка обступила Ислама со всех сторон, но в этот момент подоспел Гара и пустил в ход свои кулаки. Через минуту Ислам отступил и потащил за собой Гара. Проходившая мимо пожилая женщина набросилась с упреками на Ислама, назвав его дикарем и выродком. Школяры, утратив боевой пыл, быстрыми шагами двинулись к центру города, где находилась автобусная остановка.
– Пошли, – сказал Ислам и направился за ними.
– Сейчас, – крикнул Гара и подбежал к валявшемуся на земле велосипеду, возле которого уже крутилась пара сорванцов.
Подняв машину, он прыгнул в седло и быстро доехал до приятеля.
– Может, догоним? – предложил он.
– Не надо, они сейчас сами остановятся, автобус ждать будут.
Но компания не решилась больше испытывать судьбу и подвергаться опасности еще одного нападения. Они остановили такси и быстро укатили. Такого поворота Ислам не ожидал.
– Говорил я тебе, давай догоним, – разочарованно сказал Гара, – только я во вкус вошел.
– Ничего, – сказал Ислам, – вечером пойдем в теннис играть.
Мать сидела во дворе, в тени дамирагача – железного дерева. Увидев Ислама, она насмешливо произнесла:
– Салам алейкум, где это вас носит? Обед давно остыл.
– Дела у меня были, – бросил Ислам, прошел к умывальнику и стал умываться.
Когда он повернулся за полотенцем, мать, разглядев его лицо, ахнула:
– Бисмиллах, что это у тебя с лицом?
– Упал, – сказал Ислам, трогая ссадины.
– Ты что же упал сразу на обе стороны? – с иронией поинтересовалась мать.
– А что, бывает, – сказал Ислам, разглядывая кровоподтек в маленьком облупившемся зеркальце, висевшем над умывальником, – земля же круглая.
– Действительно, – согласилась мать, – я как-то сразу не подумала, да и голова тоже круглая.
Ислам с подозрением посмотрел на мать, пытаясь понять, серьезно она говорит или подыгрывает ему, затем, мучительно пытаясь осознать эту заданную им самим бессмыслицу, вошел в дом.
На обед мать приготовила овощное рагу из баклажанов, картофеля, помидоров и чеснока. Ислам ел во дворе, в тени пресловутого дамирагача, раскинувшегося огромным зонтом над головой. Мать очень любила это дерево, шутливо называя его своим приданым, – она посадила его в год, когда переехала в этот дом. Дерево очень быстро принялось и потянулось вверх. Мать его слегка подрезала, чтобы ветви росли в нужном направлении, а крона стала более пышной и тенистой. Дамирагач, теперь словно обидевшись, в отместку, в затянувшемся приступе самоунижения, рос натурально в форме зонтика. Ислам ел руками, подбирая хлебом овощную мякоть. Мать глядела на него, мелко кивая головой в такт своим мыслям.