– К ним, вернее, – кивая на товарища, объяснил Сенин, – девушка ихняя. И сам пошел вслед за хозяйкой к дверям. Ислам тоже поднялся, но остался в комнате, чего толпиться в прихожей. Было слышно, как Сенин представлялся, знакомил девушку с Ниной. Вскоре он вернулся один, показывая сжатый кулак с поднятым большим пальцем и укоризненно шепча: «Старик, ты не прав, она очень даже».
– А ты бы еще выпил, – посоветовал Ислам, невольно вторя Маше, – а где она, убежала?
– Руки моет, чистоплотная.
Появилась Маша. Сенин засуетился, усаживая девушку на диван, и сам сел рядом. Маша посмотрела на Ислама и улыбнулась:
– Здравствуйте, не очень-то вы меня встречаете, могли бы и выглянуть.
– Я сам в гостях, – сказал Ислам, – быстро ты прилетела, молодец.
– На крыльях любви, – ответила Маша.
– Нормально доехала?
– С вас сто пятьдесят рублей за дорогу, а за моральный ущерб с вас брать не буду.
– Что случилось?
– Таксист клеился всю дорогу.
– Ну, это ничего, – сказал Ислам, – они ко всем клеятся.
– К вам тоже? – спросил Маша.
– Я имею в виду женщин, – спокойно ответил Ислам, хотя вопрос был дерзкий, в ее обычной манере.
Вернулась Нина, неся чистую тарелку и столовые приборы.
– Товарищи женщины, предлагаю выпить за вас, – сказал Сенин, поднимаясь, – этот бокал я буду пить, как гусар, стоя. За вас, потому шта (подражая Ельцину) именно в вас, по моему глубокому убеждению, и заключается смысл жизни.
Он был похож на сеттера, сделавшего стойку при виде дичи. Оттопырив мизинец, опрокинул рюмку и сел, довольно улыбаясь.
– А что, Маша, чем вы в жизни занимаетесь? – спросил Сенин.
– А что, разве мой друг не просветил вас? – в тон ему ответила Маша.
– Как она хорошо сказала – мой друг! – восхитился Сенин. – Прям как в девятнадцатом веке!
– А по-моему, она ответила тебе довольно дерзко, – уточнил Ислам, – они нынче все такие дерзкие. Ни слова в простоте.
– Ну что ты, разве такая милая девушка может дерзить?
– Саша, возьми себя в руки, – сказала Нина, – а то из тебя сейчас патока потечет.
– А вы не ответили на мой вопрос, – не унимался Сенин.
– Я учусь в театральном, а в свободное от занятий время подрабатываю прислугой вот у этого господина.
– Вы актриса?
– Нет, я экономист.
– Жаль, что вы не актриса, у вас такая интересная внешность.
– Не надо ничего о моей внешности, я вас очень прошу.
– А я ведь тоже уборщицей подрабатываю, – сказала Нина, – вот какие мужчины у нас теперь пошли: не могут женщину обеспечить – я имею в виду только своего мужчину, – поправилась она.
– Да мы уже поняли, – процедил Сенин.
– Ну что вы, я сама, – заявила Маша, – мне не надо, чтобы меня обеспечивали, я человек независимый!