Растаял снег на плечах, на голове оставаясь.
– Это про меня, – заявил он. Оксана улыбнулась.
– Откуда вы родом? – спросил он.
– Почему вы спрашиваете, у меня сильный акцент?
– Не только поэтому, у меня тоже сильный акцент. Человеку свойственно искать земляков, соплеменников. Ничего не поделаешь – атавизм. Первобытный страх мы преодолели: племя покидаем довольно легко, но на чужбине все равно разыскиваем своих.
– Но акценты-то у нас разные, – улыбнулась Оксана.
– С этим трудно не согласиться, но у душ не бывает акцентов, особенно у родственных – они говорят на одном языке – вселенском.
– Ну, кто бы спорил, а я не стану.
– И?
– Что «и»?
– Откуда вы, прелестное дитя?
– Та с Донецку ж я, – нарочитым говором произнесла она.
– А в Москве как оказались?
– А как все оказываются, так и я.
– Давно здесь?
– Больше года.
– Кстати, я лет пять назад собирался в Донецк – приятель звал, у него торговля шла очень бойко, предлагал в долю войти, но я так и не поехал, а то могли бы встретиться.
– Это вряд ли, меня уже там не было.
Ислам чувствовал тепло в груди. Две чашечки горячей рисовой водки – и мир стал ласков и дружелюбен.
– Я с детства не в ладах с математикой, – сказал Ислам.
– Мне довелось еще поработать за границей: я уехала после того, как погиб мой жених. Он утонул в реке перед самой свадьбой.
– Простите.
– Ничего. Я работала стюардессой на корабле, который курсировал между Кипром, Израилем и Египтом. Корабль назывался «Принцесса Виктория». Днем была стюардессой, а вечером – танцовщицей варьете, танцевала канкан. Миссис Джекил и миссис Хайд.
– Чем кончилось?
– Устала. Там долго не выдержишь: в час ложишься – в шесть встаешь, в выходные дни всегда кого-нибудь подменяешь, да и платили не особенно. После Донецка пятьсот баксов казалось много, а для Москвы это немного. Что хорошо: их тратить некогда было. Вы пейте чай, а то он остынет, или давайте я подогрею?
– Не нужно, – остановил ее Ислам, – давайте лучше поговорим о японской поэзии. Я все это время помнил о нашей беседе: у меня осталось приятное чувство.
– Я изучала ее в университете, а у вас откуда такая тяга к ней?
– Нравится.
– В таком случае, вы и начинайте.
Ислам задумался, после минуты молчания произнес:
Так мы и прожили жизнь, ни разу
ни взобравшись на Фудзияму.
– Но это же не хайку.
– Нет, это пословица. Почему-то ничего другого в голову не пришло. Если бы знал, что вы придете, подготовился бы как следует. Почитайте вы что-нибудь.
После недолгой паузы Оксана произнесла:
Для чайных кустов
Сборщица листов – словно
Ветер осени.
– Прямое попадание, – сказал Ислам.