– Налить? – спросил Караев.
– Налейте, только символически, попробовать – больно вкусно у вас получается, – сдалась Маша.
Караев наполнил вторую рюмку, посолил ее большой палец, протянул дольку лимона.
– В общем-то ты права, – запоздало согласился Караев. – Это в самом деле самогон, только мексиканский, и гонят его из кактуса, смешно, да? Остапу и не снилось, – он взял рюмку, – значит так, надо выпить, понюхать лимон, слизнуть соль и съесть лимон. За что пьем?
Маша пожала плечами:
– А вы скажите тост, вы же южный человек, у вас тосты цветистые, длинные, красивые.
– За ацтеков, – сказал Караев и выпил.
– Ничего себе, длинный и цветистый, – насмешливо сказала Маша, – а еще южный человек.
Тост – понятие не ментальное, а географическое, – сказал Караев, – русские, пьющие на юге, тоже говорят долго и красиво, прибегают к притчам и к метафорам, а азербайджанец, пьющий в России, не должен испытывать терпение сотрапезников – побить могут. Хочешь, два анекдота расскажу?
– Целых два! А вы щедрый, ну расскажите.
– Мужики соображают на троих, водка у них есть, а из закуски только сухарик. Первый выпил со словами «Ну, будем», понюхал сухарик, передал второму, второй так же, а третий сказал тост и съел сухарик. «Слушай, – ему говорят, – мало того, что ты болтун, но ты еще и обжора».
– Смешно, – сказала Маша, – а второй?
– Хватит одного, я передумал, пей.
Маша выпила текилу, слизнула соль, съела лимон, сощурив от кислоты глаза.
– Вкусно, – наконец произнесла она, – не ожидала.
– Ты ходить собираешься? – спросил Караев.
– Разве мой ход? – удивилась Маша.
– Твой, ходи.
Маша сосредоточилась на шахматной доске.
– Давно хочу тебя спросить, – начал Караев, – почему ты приносишь с собой шерстяные носки?
– Я в них уборку делаю.
– Я это заметил, но зачем? Я всегда предлагаю тебе тапочки, ты отказываешься и натягиваешь свои нелепые, извини, носки.
– Ничего они не нелепые, я их сама вязала, мне так удобно, чистая шерсть, они меня заряжают энергетикой.
Послушай, ты так молода, – засмеялся Караев, – что тебе рано еще думать о зарядке, скорее тебе надо разряжаться. У нас в школе был один учитель, очень флегматичный человек, который, глядя, как мы скачем и толкаемся, всегда говорил, что в нас столько энергии, что если к нам подключиться, то можно будет осветить небольшой поселок. Кажется, тебе опять мат.
– О нет! – воскликнула девушка.
– О да, – уверил Караев.
– Где мат, я не вижу?
– Ну, конечно, глаза залила, где тебе видеть.
Маша двигала королем в разные стороны, пытаясь найти выход.
– Действительно, мат, – отчаянно сказала девушка, – нет, не верю, так нельзя, это нечестно, я этого не переживу!