Сеанс телепатической связи проводился в бане. Человек семь или восемь сидели кругом в тесном и темном помещении. По углам дымили индийские благовония, а в центре горела белая восковая свеча. Чуть не вырвалось: "Плагиат! У спиритуалистов передрали!" Не хватает только медиума с закатившимися глазами.
Николай Иванович с энтузиазмом втиснулся в круг.
– А что будет? – он толкнул в бок соседа.
Тот медленно повернул голову и ответил:
– Т-с-с! Нужно наладить контакт.
Николай Иванович кивнул, закрыл глаза и напрягся, как штангист, берущий рекорд.
Я тем временем внимательно разглядывала присутствующих. Одеянием они напоминали хиппи образца шестидесятых. Волосы под цветными шнурками, просторные рубахи на индийский манер, непонятные знаки на лицах.
Сеанс телепатической связи тянулся невыносимо долго. Как всегда в подобных случаях, у меня тут же зачесалась пятка, заурчало в животе, захотелось спать, завертелся вопрос: "Зачем я тут? Какова моя цель?" И прочее, и прочее…
Тут, когда я почти отчаялась, Миша глубоко вздохнул.
– Ну что, всем удалось?
– Мне нет, – заявила пожилая особа, старательно косящая под девушку: рубашка в цветочек, джинсы клеш, распущенные волосы с проседью…
У меня невольно возник вопрос – что могло заставить Элю Гаврилову, девушку из "авторитетных" слоев общества, связаться с этими людьми?!
– Слишком много отрицательной энергии, – особа кисло покосилась на меня.
– А вы на завтрак что ели? – с искренней заботой поинтересовался Николай Иванович. – Знаете, надо есть бананы. В них серотонин содержится, заряжает мозг энергией и поднимает настроение. Если бекон с утра съесть – отрицательная энергия мигом скапливается! Живот так и…
– Коля! – я дернула помощника за рукав. – Идем!
Пожилая девушка посмотрела на меня еще злее и демонстративно продолжила беседу о завтраках.
– Лично я предпочитаю кашу из пророщенных злаков, много клетчатки и витаминов…
Махнув рукой на младшего детектива и его новую знакомую, я устремилась вслед за Мишей. Он деловито шел к дому, бормоча что-то себе под нос.
– Ай удике ле руэб… Ай удике ле руэб… – повторял он.
– Что, простите? – не поняла я, забегая вперед и заглядывая в лицо "эксперту".
Тот отстранил меня и продолжил сосредоточенно твердить свою мантру. Ничего не оставалось, как идти за ним следом, слушая эту абракадабру. Добравшись до дома, Миша судорожно схватил карандаш и записал фразу. Утерев лоб, как после тяжелой физической работы, обернулся ко мне:
– Прошу прощения, я составляю русско-кинкосский разговорник, записываю основные фразы.
– И что значит фраза, которую вы записали?