Царевич Кантуль со своей свитой и Эк-Лоль с сопровождавшими ее женщинами расположились у входа в храм на левом валу. Хун-Ахау, стоявшему непосредственно за царевной, было хорошо видно все поле стадиона, зато знатные госпожи, перешептываясь и пересмеиваясь, теснили друг друга, чтобы занять наиболее удобное место.
Снова зазвучал оркестр; повелитель Тикаля появился на вершине правого вала и вошел в храм; началось торжественное моление перед началом игры. Пока оно продолжалось, на поле с разных сторон стадиона появились команды игроков. В противоположность пышно разодетым зрителям, участники игры имели только набедренные повязки и маленькие щитки на голенях; их обнаженные тела, густо расписанные красками и обильно смазанные маслами, лоснились на солнце. Впереди каждой команды шел предводитель; только у него голова была украшена пучком длинных перьев. Игроки остановились у вмурованных плит. Хун-Ахау отметил, что узоры на телах левой команды были сделаны синей краской, а у правой – ярко-красной. Воцарилось молчание, нарушавшееся только протяжным пением, доносившимся из правого храма.
Но вот пение, завершенное резким кличем, оборвалось, и из темной глубины храма медленно выступила процессия. Впереди шел высокий, невероятно худой человек в широкой белой мантии, болтавшейся на нем, как на палке. В вытянутых руках он нес большой серовато-черный шар. Рядом с ним семенил низкого роста толстый горбун, одетый только в набедренную повязку: он держал большую фигурную курильницу, из которой вырывались тяжелые черные клубы дыма. За ними шествовал правитель, за ним Ах-Меш-Кук и након, а далее торопливо выходили остальные сановники, стараясь занять место получше.
В торжественной тишине человек в белой мантии – это был верховный жрец Тикаля – дошел до края площадки и остановился. Игроки внизу подняли головы, внимательно наблюдая за его движениями. Горбун несколько раз торопливо взмахнул курильницей перед шаром, чтобы клубы дыма коснулись его. И тогда верховный жрец с заметным усилием – это показало Хун-Ахау, как тяжел шар, – высоко подбросил его вверх.
Мяч взвился в воздух, на какое-то мгновение остановился высоко над центром стадиона и ринулся вниз. Хун-Ахау, сопровождая полет мяча глазами, увидел, что игроки уже стоят посередине поля. Бум-м! – шар ударился о штукатурку и снова высоко подпрыгнул. Но во второй раз он уже не коснулся поверхности поля: предводитель синей команды принял мяч на бедро и каким-то неуловимым движением тела послал его опять вверх. Поле закипело, то один, то другой игрок подхватывали мяч и перебрасывали его кому-то из участников; теперь он почти не касался поверхности стадиона, то и дело слышались звонкие шлепки мяча о голое тело игроков. Удачные удары сопровождались дружным ревом восхищенных зрителей.