– Слава невесте! – воскликнул император.
– Слава невесте! – вслед за ним воскликнул и Лу Синь. Лицо его было бледно, торжественно и сосредоточенно.
Меж тем свадебный поезд приблизился настолько, что стали слышны хвалебные песни в честь невесты:
О, невеста!
Ты приходишь во дворец жениха.
Ты несешь ему зажженный светильник —
свое любящее сердце.
Ты стыдливо опускаешь ресницы и ждешь
поцелуев и клятв.
Ты прекрасна, как рассвет;
ты величава, как боги Пяти Небес,
одеянья твои подобны снегам вершин Шицинь,
рукава платья твоего струятся как водопады!
Там, где ты ступаешь, распускаются лотосы;
когда ты улыбаешься, в мире
прибавляется жемчужин.
О невеста! Прекрасна ты, и нет в тебе изъяна!
Славься, прославленная!
Император и жених достигли свадебного паланкина и теперь поскакали обратно – по обе стороны от этого хрупкого и очаровательного сооружения, увитого шелками, цветами и лентами. Подружки невесты не переставали петь песни и рассыпать вокруг лепестки хризантем и цветки гибискуса. Кружилась голова от благовоний; свадебный поезд шумел и веселился.
– Ваше величество! – перекрикивая толпу подружек, воскликнул Лу Синь. – Будьте осторожны!
– Благодарю за заботу, Лу! – рассмеялся император и бросил в жениха цветком пиона.
Впрочем, выяснилось, что Лу Синь напрасно осторожничал. За то время, пока свадебный поезд добирался до его дворца, не произошло ничего необыкновенного.
Наконец перед шествием распахнулись парадные ворота дворца Лу Синя. Здесь вовсю сверкали фейерверки, гремела музыка, кружились в танце самые прекрасные танцовщицы – словом, рай на земле. Перед кумирней, воздвигнутой в честь предков, невеста вышла из паланкина и, трепеща, подала руку жениху. Лицо невесты было занавешено нитями цветного бисера, так что невозможно было и разглядеть его. Лу Синь подвел свою невесту к алтарю, и вместе они преклонили колена перед императором, успевшим сменить облачение, – теперь император играл роль первожреца, соединяющего молодых узами брака. Императору прислуживали несколько монахов. Государь соединил руки молодых шелковым красным шнуром, означающим страсть, принял от них жертвоприношения и подал жениху и невесте чашу с супом брачного согласия. Лу и Ирис по очереди отведали из этой чаши, и тем самым брак был скреплен.
И начался пир – великолепный, яркий, шумный. Сам император верховодил на этом пиру, задавал тон и музыкантам и виночерпиям… Веселье длилось до глубокой ночи, после чего император отправился в особо отведенные ему покои во дворце Лу Синя, а молодые были торжественно препровождены в опочивальню.