Иероглиф «Измена» (Первухина) - страница 160

– Да, я требую императорского суда! – закричал Оуян. – Я выдам всех остальных изменников и заговорщиков, только сохраните мне жизнь!

И тут же он упал, пронзенный насквозь волшебным мечом наемного убийцы.

– Впервые я убил кого-то не за деньги, – сказал Прозрачный Меч. – Эй, оборотни! Дайте мне уйти, иначе я обещаю, что дорого продам свою жизнь. Я всего лишь наемник, мне нет дела до дворцовых интриг…

– А, негодяй, на попятную! – бросился на наемника Чхен и тут же пожалел об этом. То есть вряд ли успел и пожалеть, потому что тоже рухнул, лишившись головы.

– Пропустите меня, оборотни, и я уйду, – сказал наемник. – И даю слово убийцы, что более никого не трону. Мне ни к чему убивать императора, потому что некому больше платить мне за его смерть. А я не работаю бесплатно.

– Он может уйти, – сказала лисица.

– Дорогая, ты с ума сошла! В стране еще полно заговорщиков…

– Но если он даст слово…

– Слово наемника ничего не стоит.

– Ошибаетесь, – возразил Прозрачный Меч – Стоит, и недешево. Хотите, я уничтожу всех заговорщиков? Заплатите мне втрое больше, чем они, и дело будет сделано. Вы оборотни, у вас немало золота и драгоценностей, уж я-то знаю…

– Это деловой разговор, – сказал барсук и превратился в Яна Синя, а лисица превратилась в его жену Сунюй. – Мы заплатим тебе за смерть Хона и Хуна. Найди их. А в задаток – вот.

Ян Синь снял с шеи прекрасное ожерелье из драгоценных камней и отдал убийце.

– Хороший задаток, – усмехнулся тот и надел ожерелье. – Куда тебе доставить головы Хона и Хуна, оборотень?

– Положи их в дворцовой беседке Побеждающей Правды. Там же тебя будет ждать ларец с драгоценностями – в расчет за твою работу. И поклянись, что после этого ты навсегда покинешь Яшмовую Империю.

– Клянусь, – легко сказал убийца. – У вас не самая лучшая погода.

И он исчез.

– Дело кончено, – сказал Ян Синь. – Теперь можно отправляться на свадебный пир к моему брату. Надеюсь, он оставил нам достаточно выпивки и угощения!

Цзюань 17

ЗА РОЩЕЙ ТЫСЯЧИ ПРИЗРАКОВ

Я в город войду, где никто не живет,
Где старая падает с крыш черепица,
Где улицам тихим лишь прошлое снится,
И высох фонтан, и тяжел небосвод.
Здесь призраки бродят в проулках пустых.
На рыночной площади дремлют скелеты.
И вывески серою пылью одеты,
И нет ни цветов, ни колонн золотых.
Здесь плачет одна вековая тоска
И ветер грустит о бамбуковой флейте.
И памятью о нерастраченном лете
Здесь кружатся два невесомых листка.
Я в город войду и не выйду назад.
Я призраком стану, бездомным бродягой.
Стихи мои тлеть будут вместе с бумагой-
И значит, мне славой уже не грозят.