В общем, караван приближался к родному поселку со скоростью наступающей весны – может быть, даже медленней. В том числе и из-за того, что Семен нервничал и допускал ошибки – мелкие, но часто.
Как только знакомый пологий холм стал четко виден вдали, Семен остановил нарту, влез на нее ногами и просигналил невидимому наблюдателю: «Мы – свои. Нас трое. Идем с востока. Добычи нет».
Что ему ответил дозорный, Семен, конечно, не рассмотрел, зато вскоре увидел, что чуть в стороне от «места глаз» рода Волка в небо начал подниматься столб дыма.
Караван тронулся, но нарты даже не успели толком разогнаться – передовые собаки резко сменили курс и с лаем ринулись в сторону берега. Семен кое-как остановил упряжку, снял солнцезащитные «очки» – полосу бересты с прорезями – и увидел, что в глубь берега через кусты ломится бурое лохматое существо размером с теленка.
«Господи, да ведь это же мамонтенок! – изумился Семен. – Что он делает возле поселка?!»
Килонг и Лхойким остановили свои упряжки неподалеку и вопросительно смотрели на своего предводителя.
– Побудьте здесь, – сказал Семен, торопливо отвязывая лыжи от груза, – а я на берег схожу – посмотрю, что там и как…
Далеко идти не пришлось – от силы метров триста: мамонт быстро двигался ему навстречу. За первым торопились еще два, размером поменьше. «Это семейная группа. Напугали их детеныша, и сейчас они меня затопчут», – понял Семен и остался стоять на месте.
Не доходя метров десять, мамонтиха остановилась, вытянула вперед хобот и шумно выдохнула. Семен посмотрел в ее маленькие глазки:
– Ты, что ли… Варя?!
– Ву-урм, – издала звук мамонтиха.
– Почему детеныша на лед выпускаешь? А если провалится?
– «Непослушный он у меня… – получил Семен мысленный ответ. – Но лед крепкий. Я сама проверяла…»
– Твой ребеночек?! – Семен был почти счастлив.
– «Глупый совсем, непослушный…»
Ему нестерпимо захотелось потрогать Варин бивень, пощупать длинную бурую шерсть. Что он и сделал. Молоденький мамонт-самец, шедший вторым, подался в сторону, а мамонтенок, наоборот, подошел и обнюхал Семена хоботом.
– Куда ж ты подевалась? – Семен гладил теплый бивень. – Почему так долго не приходила?
– «Я хотела… „Мама" не разрешала…»
– Мама?! То есть тебя приняли в семейную группу, и старшая мамонтиха не разрешала тебе отлучаться?
– «Переживала сильно, сердилась… Я сначала очень хотела. Потом привыкла…»
– А теперь?
– «Теперь я сама – „мама". Пришла вот… Тут хорошо. Еды много…»
– Это ж твое исконное пастбище!
– «Мое…»
– А это что за парень?
– «Молодой. Тоже со мной ходит…»
– То есть ты теперь старшая мамонтиха и водишь двоих?