Брей продолжала выступать по радио.
"Ранее вы говорили о свидетеле", – обратилась к ней репортер.
"Известно, что в этом районе видели человека в темной одежде приблизительно в то время, когда, по нашим сведениям, произошло убийство, – отвечала Брей. – Он нырнул в переулок в соседнем квартале. Свидетель его не рассмотрел. Всем видевшим этого человека просьба сообщить нам. Мы будем рады любым подробностям. Охрана правопорядка в нашем городе требует общих усилий".
– Что она делает? Проводит избирательную кампанию? – воскликнул Марино.
– В магазине есть сейф? – спросила я.
– В задней комнате, где нашли тело. Он не был открыт. Так мне сказали.
– А видеокамера?
– Нет. Может, преступник извлек урок после убийства Ганта и теперь нападает на заведения, где нет видеокамер?
– Возможно.
Мы понимали, что за неимением лучшего исходим из предположений, но Марино не собирался сдаваться просто так.
– Об этом рассказал тебе Карсон? – поинтересовалась я.
– Это не копы отстранили меня от работы. И я уже знаю: ты думаешь, почерк немного другой. Но это не наука, док. Ты сама это понимаешь.
Обычно этот спасательный круг бросал нам с кривой усмешкой Бентон. Он был специалистом по психологическим профилям, экспертом по почерку преступников, поведенческим шаблонам и прогнозированию. Каждое преступление совершается по-своему, поскольку все жертвы разные. Меняются обстоятельства и настроение, даже погода каждый день другая, поэтому убийца все время приспосабливается. Бентон постоянно смеялся над голливудскими интерпретациями того, на что способны специалисты по поведенческим реакциям. Он не был ясновидящим, а злодеи действовали не на компьютером экране, а в жизни.
– Может, она его разозлила или еще что-нибудь в этом роде, – продолжал рассуждать Марино. – Кто знает, может, он только что поссорился со своей матерью.
– Что будет, если тебе больше не будут звонить такие люди, как Эл Карсон?
– Это дело принадлежит мне, – сказал он, будто не слышал вопроса. – Дело Ганта расследовал я – значит, как ни посмотри, это тоже мое. Даже если это не один и тот же убийца, кто об этом догадается прежде меня, поскольку я единственный знаю все, что следует знать?
– Нельзя все время действовать как бульдозер. С Брей это не пройдет. Нужно найти способ заставить ее работать вместе, и тебе лучше придумать его в течение ближайших пяти минут.
Он молчал, когда я поворачивала на Либби-авеню.
– Ты умный, Марино, – заметила я. – Думай. Речь идет не о том, чья это территория. Речь идет об убитой женщине.
– Черт, – ответил он. – Что происходит с людьми?