– Я уверен, что сможет, – не успокаивался он. – И знаешь, что еще? Я думаю, некоторым это понравилось бы, только они боятся признаться в этом даже самим себе. Иногда мне и самому хочется кого-нибудь убить.
Я покосилась на него. Кровь забрызгала пластиковую маску и пропитала длинные рукава его халата.
– Вот теперь ты меня действительно беспокоишь, – сказала я, не покривив душой.
– Понимаешь, по-моему, многие чувствуют то же самое, только не признаются в этом.
Сердце и легкие Ким Люонг были в пределах нормы.
– По-моему, это чувствует большинство.
Марино становился все более воинственным, как будто ярость по поводу того, что случилось с этой женщиной, заставляла его ощущать себя таким же беззащитным, какой была она.
– Думаю, Люси испытывает такое же чувство, – произнес он. Я взглянула на него, отказываясь верить своим ушам.
– По-моему, она просто ждет возможности. И если она от него не избавится, то закончит официанткой в придорожном ресторане.
– Замолчи, Марино.
– Правда режет глаза, так ведь? По крайней мере я признаюсь в этом чувстве. Возьмем, например, козла, который это сделал. Что касается меня, то мне хочется привязать его к стулу за руки и за ноги, засунуть в глотку пистолет и спросить, есть ли у него дантист, потому что скоро он ему понадобится.
Селезенка, почки и печень тоже были в порядке.
– Потом я бы приставил пистолет к глазу и попросил посмотреть, не нужно ли мне почистить ствол.
В желудке женщины находились остатки пищи, скорее всего курицы с рисом и овощами, и я вспомнила пластиковый контейнер и вилку, найденные в бумажном пакете рядом с ее сумочкой и пальто.
– Черт побери, может, я даже отойду на несколько шагов, как в долбаном тире, прицелюсь и посмотрю, как ему это нравится.
– Прекрати! – воскликнула я.
Он замолчал.
– Черт возьми, Марино, что на тебя нашло? – спросила я, держа в одной руке скальпель, в другой – пинцет.
Некоторое время он не произносил ни слова, пока я старалась занять его, поручая сделать то или это.
Потом он сказал:
– Девушка, которая вчера подбежала к "скорой помощи", – подруга Ким, работает официанткой в "Шоуни", а по вечерам учится в Виргинском университете. Они вместе снимали квартиру. Она вернулась домой после лекций, не имея представления, что случилось, и вдруг звонит какой-то идиот-репортер и спрашивает: "Как вы расцениваете случившееся?"
Марино замолчал. Он не отрываясь смотрел на препарированное тело с раскрытой, отсвечивающей красным грудной клеткой и бледными ребрами, которые изящным изгибом нависали над идеально прямым позвоночником. Я включила хирургическую пилу.