… Да, точно. Но Люсьен ее не читал, она была из другого четверостишия. Наверное, из второго. Он улыбнулся, подумав о том, как странно устроена память. Он не открывал книг Нерваля больше двадцати пяти лет. Но в этой суматохе в памяти всплыл маленький отрывок, как обломок кораблекрушения. Грустное воспоминание, сказать по правде. Тут Луи подумал, что он не сможет верно прочесть Луазелю первые строки стихов, а ведь он должен сдержать слово, данное Люсьену. Он побродил в поисках книжной лавки, открытой в воскресенье, и отправился на кладбище Монпарнас.
При свете дня здесь все выглядело по-другому, но отнюдь не веселее. Он заметил Секатора в самом дальнем углу: тот дремал в тени, прислонившись к надгробному камню. Успокоившись, Луи перешел на другую, большую половину кладбища и внимательно осмотрел деревья. Через какое-то время он заметил следы на стволах, похожие на те, о которых говорил Клеман. То тут, то там на деревьях попадались порезы, частые, неглубокие, сделанные в приступе злобы. Некоторые были давнишние, затянутые смолой, другие были хорошо видны, но не было ни одного совсем свежего. Луи не спеша вернулся к Секатору. Ему пришлось несколько раз ткнуть его носом ботинка, пока тот не вздрогнул и не проснулся.
– Привет, – сказал Луи, – я тебя предупреждал, что вернусь.
Тевенен приподнялся на локте. Лицо у него было красное и помятое. На приветствие он не ответил, а только злобно взглянул на Луи.
– Я тебе выпить принес.
Садовник неловко поднялся, отряхнул одежду и протянул руку за бутылкой.
– Хочешь, чтобы у меня язык развязался, да? – спросил он, щурясь.
– Конечно. Не думаешь же ты, что я трачу бабки тебе в удовольствие. Садись.
Как и накануне, Луи положил руку ему на плечо и заставил сесть. Сам Луи не мог сесть на землю из-за колена, да ему и не хотелось. Он присел на каменный выступ.
– Не на того напал, – оскалился Тевенен. – Я чем больше пью, тем лучше соображаю.
– А мне того и надо, – сказал Луи.
Тевенен, нахмурясь, изучал этикетку на бутылке:
– Ты смотри! Да ты меня балуешь! Это же медок[5].
Он присвистнул и уважительно покачал головой.
– Надо же, – повторил он, – медок!
– Я не люблю дешевое пойло.
– У тебя, видать, денег куры не клюют.
– Ты соврал мне вчера про секатор.
– Не врал я, – пробурчал тот, доставая из сумки штопор.
– Откуда эти следы на деревьях?
– Мне откуда знать!
Тевенен вытащил пробку и поднес горлышко к губам.
Луи сильнее сдавил ему плечо.
– Откуда? – повторил он.
– Кошки. Здесь их полно. Они царапают.
– А в Институте Мерлена тоже были кошки?
– Куча. Ты смотри, уважил ты меня, медок купил, – говорил он, щелкая длинным ногтем по бутылке.