– Я благодарна вам за ваше внимание, но, право же, стоило ли так беспокоиться ради меня одной. На столе так много вкусного. Быть может, вы или кто-нибудь из наших гостей разделит со мной это великолепное кушанье?..
– Ни в коем случае!
На секунду Пейре показалось, что глаза Раймона излучают дьявольский огонь, и тут же они сделались прежними.
– Считайте, что это моя прихоть или приказ. Я желаю, чтобы именно вы вкусили это дивное блюдо и затем рассказали о ваших ощущениях.
Пейре хотел было уже подскочить к Соремонде, не дав ей проглотить ни куска подозрительного блюда, но вовремя сообразил, что такой человек, как Раймон, не опустится до уровня обыкновенного отравителя. Он мог бы заточить свою жену в башню, сбросить ее вместе с любовником в змеиную яму, похоронить заживо. Наконец, велеть своему резчику или егерю убить ее и освежевать труп. Но только не яд.
Раймон отошел от жены лишь после того, как она принялась за еду, и вернулся на свое место. Какое-то время он спокойно ел, поглядывая на супругу. Пейре пересчитал возможных противников, гадая, сколько человек еще могут прибежать на крики и звуки сражения из трапезного зала.
После сигнала Пейре Хьюго тишком вышел за дверь, и его до сих пор не было видно – возможно сбежал. Так что в случае боя получалось, что Пейре предстояло сражаться одному против двух дюжин противников или, схватив в охапку находящуюся ближе всех к нему Маргариту и оставив Соремонду на растерзание руссильонскому хищнику, пробиваться к выходу.
– Я хотел бы спросить доблестного Пейре Видаля, отличившегося в святой земле, когда он воевал под знаменами Английского Льва, Скажите, благородный рыцарь, все бабы дуры, предательницы или сарацины умудряются держать в узде это племя ехидн?! – вдруг выпалил Раймон, запустив в стену глиняной кружкой, которая тотчас же разлетелась на мелкие осколки.
– Я бы попросил вас любезный сэр, выбирать выражения в отношении дам, которым я служу лютней и мечом! – Пейре возмущенно поднялся, но Раймон, казалось, не заметил ни угрожающего тона, с которым говорил Видаль, ни его жеста. Все внимание руссильонского синьора было обращено на спокойно облизывающую жирные пальцы супругу.
– Я хотел бы спросить свою жену, понравилось ли ей блюдо, которое она ела. Послушаем, что она ответит.
– Мне понравилось, – пискнула со своего места донья Соремонда,
– Ах, понравилось! Я попрошу всех запомнить ответ. А теперь проверка ума и вкуса. Ведь мы считаем наших женщин образцами хорошего вкуса, не так ли? – он посмотрел на Пейре и тот был вынужден кивнуть. – Я всего лишь хочу, чтобы донья Соремонда – моя жена – сказала, что она ела. Всего-то, согласитесь, любезный рыцарь, что я не прошу слишком многого. Всего лишь назвать, что за мясо было подано ей к столу. Вы, например, дорогой Пейре, можете назвать находящееся на вашей тарелке блюдо? Клянусь, что подарю вам выкрашенный яшмой и янтарем золотой кубок, если вы правильно назовете, что вы едите.