Покинув Раймона, Пейре обосновался в Каркассоне, где по давнишней традиции трубадуров проводил зиму, пускаясь в путешествия с приходом весны, когда просыхали дороги и воздух полнился запахами цветов и птичьим пением.
Каркассонский двор любви последнего года был более чем приятным, так как внезапно овдовевшая Аделаида ныне правила одна и власть ее была мягка и добра к поэтам и певцам. Трубадуры и галантные рыцари получали от нее дорогие подарки, многим виконтесса подарила дома и земли с условием, что они не станут продавать их и поселятся в Каркассоне.
В остальном же все было как всегда – опять неизвестно из-за чего сцепились короли Франции и Англии. Так что по дорогам стало вдвое опаснее ездить. В любой момент из-за дерева или пригорка могли появиться молодцы с луками и палицами и потребовать, чтобы им ответили, кто из королей лучше. Причем, если это были ищущие приключения на свои головы солдаты, был шанс, ответив правильно, убраться подобру-поздорову. Но чаще на дорогах под эту песенку выходили разбойники, которым что ни ответь, все равно будут грабить и резать.
Из-за этого во время переездов из одного города в другой приходилось сутками не снимать с себя кольчуги и шлема, а еще лучше таскать с собой целую свиту, в сущности, бесполезного и бестолкового люда с мечами и луками, которых следовало кормить и размещать где-то на ночлег. Все эти обстоятельства не могли не угнетать чувствительного трубадура, привыкшего путешествовать в компании одного-единственного оруженосца или столь же утонченных особ, как и он сам.
Пейре исполнилось уже двадцать пять, Аполлинария носила под сердцем долгожданного первенца. Богатства дома Видаля множились, и ворота были всегда широко распахнуты для друзей и добрых людей. Тем не менее не без удивления для себя Пейре начал замечать, что все больше и больше становится похожим на своего учителя и названного отца. Это сходство заставляло задуматься о многом.
Но возможно, все трубадуры и странствующие рыцари в конечном итоге становились похожими друг на друга. Страсть к дорогам и приключениям делала этих людей похожими на втянутых в постоянные коловращения перелетных птиц.
Сходство с де Орнольяком замечал и сюзерен Тулузы. Но сходство это было не внешним – Пейре был и оставался самым красивым мужчиной Прованса, чьи золотые, теперь уже с проседью волосы, белое чистое лицо, зеленые глаза и статная фигура вошли в легенды. Так что новое поколение не представляло уже иначе образ прекрасного принца, как только с лицом Пейре Видаля, в алом плаще и на прекрасном арабском скакуне.