Этот жест почему-то понравился дворнику, сгребавшему метлой вместе с песком облетевшие листья. Он подошел к Веселку, молодой, богообразный, вежливо спросил: "Созерцаете? "
От него исходила какая-то небесная чистота, хотя одет он был в мятую, с заплатами на локтях, фланелевую рубаху, борода не чесана. Веселок в красном галстуке сидел и туфлях на платформе, а исходил зловредным потом. Особенно пахло под мышками и в паху.
- Созерцать трансформаторную будку? - заговорщицки спросил Веселок, ожидая, что дворник поддержит тему, указанную в пророчестве, что оплетут землю проводами. Но дворник мягко улыбнулся и поучительно сказал, что созерцать можно и в пустыне, и на сввалке, где, по общему мнению, очень гадкий ландшафт. Сказано же в одной упанишаде: "Самосущий проделал отверстие наружу - поэтому человек глядит вовне, а не внутрь себя. Но великий мудрец, стремясь к бессмертию, глядит внутрь себя, закрыв глаза".
Веселка ожгли эти слова, как родниковой водой напоили.
- Как тонко! - прошептал он.
- Есть истины еще тоньше. - Дворник сел рядом с Веселком, метлу прислонил к дереву.
Чего только не знал этот приятный человек: И Канта, и Платона, и Августина, и Фрейда с Фроммом. Его полуденный голос звучал приятно: "Неразумные следуют внешним желаниям. Они попадают в распростертые сети смерти. Мудрые же, узрев бессмертие, не ищут здесь постоянного среди непостоянных вещей".
- Хорошо! - искренне восхитился Веселок. Ему понравилось в этом учении то обстоятельство, что, оказывается, бессмертия не только кистью можно достичь. - Только все равно, даже при наличии великих слов, мир обречен. Перед Содомом и Гоморрой тоже были святые, но блудников оказалось больше.
Веселок говорил с грустью. Ему самому мысль о всеобщей гибели была невыносима. Он представить не мог, что больше не будет никто читать Бунина, Достоевского, что всякие достижения человеческой мысли умрут, человеков не будет.
- Успокойтесь, - вежливо улыбнулся дворник и внимательно посмотрел на небо, - Содома и Гоморры не будет никогда.
- А вы откуда знаете? - недоверчиво спросил Веселок.
- Бог обещал Ною больше не губить людей.
- Обещанного три года ждут.
- Так бог же обещал! - вскричал дворник.
- А если мы все свиньями станем? - виновато возразил Веселок.
- Не станем! - с жаром ответил дворник, - расскажу тебе притчу. Бог действительно не сдержал свое слово, сильно разозлился на людей и решил, что пусть снова воцарится в мире пустота. В ней ни зла, ни добра, а царственный покой. И бог дал команду потухнуть солнцу. И оно стало угасать. Земля встревожилась, уже на третий день увяли по оврагам заросли Иван-чая, самого светолюбивого растения. - Еще день-два - и все, - подумал бог. Но прошел день, прошла неделя, минул месяц, а жизнь на земле потихонечку держалась, солнце не угасло до конца, а тихонечко светило. И этого сумеречного света хватало. Раздосадованный бог спустился на землю, чтобы понять странность явления. А ничего странного не произошло. Просто при свете сумерек (казалось бы, что время дьяволов пришло) не прекратилась жизнь добра. Это-то и не давало солнцу угаснуть. Бог увидел: девочка крошила хлеб воробушкам, шапка калеки, сидевшего на крылечке магазина, погрузнела от дарственного серебра, в больницах и тюрьмах существовали приемные часы. Бог умилился силе людского милосердия и записал на своих скрижалях: "Пока на земле существует хоть один праведник, пока светится хотя бы одна капл добра, жизнь будет продолжаться".