Прусское государство было спасено. Помимо потерь в людях и имуществе, которые со временем должны были восстановиться, Тевтонский орден, казалось, не особенно сильно пострадал. Его престижу был, конечно, нанесен урон, но Генрих фон Плауэн отвоевал большинство замков и изгнал врагов за границы орденских земель. Позднейшие поколения историков рассматривали поражение в Грюнвальдской битве, как смертельную рану, от которой орден постепенно истек кровью. Но в октябре 1410 года такое развитие событий казалось маловероятным.
Значение Грюнвальдской битвы
Следующее сражение нужно было вести за общественное мнение. Генрих фон Плауэн пытался разъяснить знати в Германии и Франции, Сигизмунду и Венцесласу, трем прелатам, которые претендовали на папскую тиару, что же произошло под Танненбергом. Ему требовалась правдоподобная история, которую он мог противопоставить польской пропаганде, уже активно ведущейся представителями Ягайло. Эта версия должна была объяснить поражение, не нанеся урона чести рыцарей ордена и подчеркнув уверенность в будущей победе. Фон Плауэн не мог сказать, что поляки оказались лучшими воинами, или что ими лучше командовали, или даже то, что врагов было слишком много. Он предпочел говорить об «ударе в спину» (версия, повторенная после 1918 года, хотя логики в этом тогда было еще меньше), который нанесли светские рыцари польского происхождения; он обвинил членов Лиги Дракона[78] в том, что они опустили свои знамена и бежали, тем самым вызвав панику в рядах крестоносцев.
Юнгинген, как утверждалось, «пал смертью храбрых», пытаясь переломить последствия этой измены. Таким образом, родилась теория заговора, которая отравляла немецкую историографию вплоть до 1945 года.
Для некоторых влиятельных правителей и церковников последствия Грюнвальда были слишком ясны. Для них это была долгожданная возможность лишить гордых рыцарей ордена денег и привилегий. Оппортунист Венцеслас, который десятилетиями демонстрировал свое непостоянство, еще раз показал, что он «политический флюгер». Не более надежным был и Сигизмунд. Оба они поддерживали Великого магистра до тех пор, пока эта поддержка наполняла золотом их сундуки. Но у фон Плауэна не было неистощимой казны. Поэтому он неизбежно должен был взимать дополнительные налоги с провинций и городов, совсем недавно разоренных вражеским нашествием. В первое время он получал значительную поддержку, отчасти потому, что многие желали избегнуть подозрения в измене, отчасти потому, что люди понимали, что без этих сборов фон Плауэн не может рассчитывать на продолжение помощи из-за рубежа. Но такое состояние не могло продолжаться долго: люди не могли давать то, чего у них нет.