– Ты, Никита, как обезьяна или как черная китайская свинья... – зло подсмеивается Хэйбей.
Хэйбею не дали фамилии. Но он не обижается; на правительство нельзя обижаться. Но скоро, наверно, дадут.
На Таракити он тоже не обижается. Гордится за своего товарища. Но, как всегда, хочется посмеяться. А получается зло.
Настоящий жаркий весенний вечер. Откуда вдруг к нам в холодные, весенние горы пришло такое тепло! Какой-то перелом наступил и в погоде, и в жизни, и на шхуне. И еще два стапеля кроются крышами, чтобы не помешали будущие грозы и ливни.
Таракити идет как пьяный, и такими же кажутся ему все его плотники, и все товарищи, и все матросы, весь мир пьян, чист душой, любим и в цвету...
– Выпейте, господин Таракити, – подносит чашечку старый японец. Плотников, возвращающихся с работы, зазывают в дома, как на праздник, и угощают прямо на улице. Теперь в Хэда открыто множество сакайя, где продают сакэ. Вечером хозяин выходит из дома и угощает прохожих, чтобы зазвать, чтобы знали, что здесь открыто новое заведение, а не просто старый крестьянский дом.
Таракити выпил чашечку сакэ. Его посадили за столик, вся семья тут же, хозяин еще раз сам налил, поднес и попросил с поклоном взять из своих рук. Отец сидит в другом доме, у соседа. Слышно, как он разговаривает. Дома построены очень близко друг к другу – все слышно. Там тоже угощают.
– Пенька! – орет отец по-русски. – Смола! Хлеб!
Хозяин заслышал шаги на улице и вышел угощать и зазывать. Ввалились четверо матросов и унтер Глухарев. С ними Иосида. Его все знают: всем товарищ, веселый.
Таракити, падая на колени, опустился ниц, кланяясь переводчику.
– Не бойся. Это шпион хороший! – сказал Сидоров.
– И выпить не дурак, – добавил Маточкин.
– А все равно подведет, – заметил матрос Строд с сивыми усами.
– Васька Букреев с ним приятель, – сказал Берзинь.
– Не знаем, что там у Васьки получилось. Не этот ли Иуда виноват, – возразил Строд.
Матросы попросили Иосиду объяснить хозяину, чтобы сменил чашки, подал большие. Хозяин и хозяйка поняли, закивали головами. Хозяйка принесла чайные.
Еще недавно слово «пенька» искали в голландских и китайских словарях, но не нашли. Японцы не понимали, чего от них хотят. Иосида, живший когда-то в Иркутске, помог, и разобрались. В России его оставляли, предлагали учиться на православного священника. Но он возвратился в Японию. Чиновники пригрозили казнью, если не согласится быть шпионом. История эта известна матросам.
– Чем же человек виноват, – говорит Сидоров, – ежели его заставили. И тебя бы заставили, и ты бы старался.