– Отец, берегись ловушек, – напомнил он Хаэмуасу. Тот быстро кивнул. Иногда в гробницах устраивали искусно скрытые от глаз длинные шахты, обрывающиеся вниз на всю глубину, или фальшивые двери, заманивающие неискушенных в черные ямы.
Хаэмуас подошел к лестнице, остановился, глубоко вздохнул и быстро пошел вниз, туда, где рабочие проделали в камне большой проем. Слуги с факелами в руках поспешили следом за ним, и Хаэмуас остановился перед темным проходом, ведущим внутрь, чтобы дать им возможность осветить открывшееся пространство. Слугам явно не хотелось заглядывать внутрь. «Но, с другой стороны, – размышлял Хаэмуас, пока они выстраивались полукругом перед входом, – слуги все время боятся. А на этот раз боюсь и я». Яркие языки пламени колыхались, отбрасывая в дальние углы удлиненные мрачные тени. Громыхая дощечкой, Пенбу вытащил перо. Гори чуть задыхался. Не осознавая, что делает, Хаэмуас взял сына за руку, и вместе они двинулись дальше.
Воздух древности, томившийся в гробнице, вырвался наружу, но внутри было сыро и пахло гнилью. Пенбу закашлялся, а Гори поморщил нос. Хаэмуас не обращал на запах ни малейшего внимания. Первая комната, хотя и небольшая, была искусно и богато убрана, все вещи в полном порядке. Грабители и расхитители не бывали здесь. Охваченный радостью и восхищением, Хаэмуас смотрел на аккуратно сложенные ящики с одеждой, на мебель, расставленную по местам и не поврежденную ни малейшей царапиной, на огромные глиняные кувшины с их драгоценным содержанием – маслом, вином и благовониями, – печати на которых были нетронуты. В нишах по стенам стояли фигурки ушебти с серьезными лицами, ожидая, пока хозяин призовет их к работе на полях или у ткацкого станка, и сами стены вокруг них, казалось, дышали жизнью. Белый алебастр украшали яркие картины.
Медленно проходя вдоль стен, Хаэмуас с изумлением смотрел, какой точности и живости изображения удалось достичь древним художникам. Вот усопший и его супруга сидят за обеденным столом, в одной руке у каждого – цветок лотоса, в другой – чаша с вином. С улыбкой на устах они склонились друг к другу. Вот молодой человек, возможно сын, в короткой белой юбке и со множеством ожерелий на красной груди, предлагает какой-то плод бабуину, усевшемуся у его ног. Вообще бабуины были повсюду – они скакали в нарисованном саду, где небольшое семейство расположилось отдохнуть у пруда, бежали следом за отцом, когда тот с копьем в руке догонял льва во время охоты в пустыне, просто сидели, обернув хвост вокруг пушистых лап, а трое людей тем временем медленно, отталкиваясь шестами, плыли на лодке по заросшему яркой зеленью болоту в поисках уток. Один бабуин даже распростерся неподалеку от ложа, над которым поднималось зловещее солнце, и его рассветные лучи будили двоих, спавших на этом ложе. Великолепные картины, повествующие о радостях земного существования этой семьи, перемежались с рядами черных иероглифов, призывающих богов открыть для своих почитателей дорогу в рай, даровать им в следующей жизни все возможные почести и благословения, охранять и защищать их земную гробницу. Гори беседовал с Пенбу, который уже начал копировать открывшиеся на стенах надписи. Потом он подошел к отцу.