– Выпей вина, – отрывисто сказала она. – Ты выглядишь так, словно вот-вот потеряешь сознание.
Он поднял бутыль здоровой рукой и сделал несколько глотков, а потом со вздохом поставил ее на пол.
– Что случилось? – спросила Анна.
– Там что-то страшное. Мы довольно быстро пробили бреши в городских стенах и ворвались в город. Защитники чуточку посопротивлялись, но совсем немного. А потом наши словно обезумели. Они принялись буйствовать по всему городу, грабя и убивая. Гамиль приказал им остановиться, но они просто озверели. Я находился на одной узкой улочке, и на меня рухнула часть стены. Гамиль нашел меня спустя несколько мгновений и откопал И тут еще одним куском падающего камня ударило его по голове.
– А его рука? Сэм содрогнулся.
– Это один из наших солдат. Он подошел, когда Гамиль счищал с меня битый камень, и просто набросился на него с саблей, приняв его за одного из горожан. Гамиль едва не потерял руку, Ну вот, рану-то он получил, но того солдата проткнул, прежде чем тот успел ударить еще раз.
Глаза Анны расширились.
– Он убил одного из своих собственных людей?
– Людей – это сильно сказано. У него руки были красными от крови. Они там просто режут горожан.
– Ну-ну, потише, не говори об этом Я схожу за хирургом, чтобы он вправил тебе кости Как заметил Гамиль, ты теперь вне этого.
Глаза их встретились, и Сэм произнес:
– Не будет ли трусостью с моей стороны сказать, что я рад? После сегодняшней ночи я сыт войной по горло.
– Нет, не будет, – успокоила его Анна. – Найдутся на свете и другие занятия. Мы должны вернуться домой и вырастить там сыновей на смену всем тем молодым людям, которые пали в боях. На Марстонской пустоши они ведь погибали тысячами, люди с Приграничья. А кто же станет обрабатывать землю и разводить скот?
Что ж, рассуждала она здраво. Анна теперь ясно представила себе родной край Сэма: безмолвное нагорье, овеваемое пением ветра, пустынный покой пурпурных равнин и журчание серебристых ручейков… И их сын… да-да, пускай Криспиан растет там, где насильственная смерть есть только в дикой природе среди зверей. Кровь людей с Приграничья текла в ее жилах, и север призывал ее так же, как звал его и всех других своих детей.
– Мы поедем домой, – произнес негромко Сэм. – Из всех слов на свете самое прекрасное – это дом.
Подошел врач, осмотрел его раны и перевязал их. Рука была сломана, но не сильно. Она, скорее всего, утратит прежнюю силу, но действовать будет. С ногой дело обстояло похуже: сломана кость лодыжки и повреждены кости ступни, и когда они срастутся, Сэм, по всей вероятности, будет прихрамывать. Но он все-таки сможет ходить и ездить верхом, возможно, даже танцевать. Закончив работу, врач удалился, а потом донесся плач ребенка, до странного чистый, новый звук после шума битвы и стонов раненых.