Головокружение не только не прекращалось – оно становилось все хуже. То же самое относилось к ознобу. Я почувствовал, как Покойник озабоченно прощупывает меня. Дин принес воды, и я высосал целую пинту не переводя дыхания.
«Ты вовсе недолжен на самом деле становиться больным».
– Уверяю тебя, этого не было в моем гениальном замысле.
– Да у тебя лихорадка! – воскликнула Тинни.
Я рухнул обратно на кровать.
– Пожалуй, надо дать ей сыграть свою партию.
Вошел Дин, пригласивший сам себя. Он казался разочарованным, что не поймал нас в разгар веселья.
– Я принес вам кувшин пива. Возможно, вам полегчает, если вы пропустите глоточек.
Я ответил ему самым непроницаемым лицом, какое только мог изобразить, балансируя на грани потери сознания.
Я заглотил в себя столько ячменного супчика, сколько смог удержать – он же был мне прописан. После этого я действительно вырубился, дрожа с головы до ног, – в ярости от того, что это случилось именно со мной и именно сейчас.
Сквозь муть в голове я слышал, как Дин высказывает предложение, что я мог подцепить болезнь той ночью, которую провел под дождем. Когда муть немного улеглась, я попытался привлечь внимание Покойника, потому что причиной снова могли быть эти треклятые металлические псы.
«Шакалы!»
…Я очнулся с легкой головной болью и тяжелым кашлем, прочно угнездившимся в моем левом легком. Тинни материализовалась передо мной прежде, чем я успел до конца сесть на постели. Я проворчал:
– Смотри-ка ты, совсем по-домашнему!
У нее были свои мысли по этому поводу. Она не разделяла мою точку зрения.
– На выпей, – она поднесла мне горячую дымящуюся кружку с чем-то еще более вонючим, чем болотная вода вековой выдержки.
– А там есть такие маленькие извивающиеся зверюшки?
– Дин забыл их добавить. Надо будет сходить купить немного. А пока начни с того, что есть.
Я взял кружку, задержал дыхание и поглотил содержимое одним длинным глотком, одновременно борясь с кашлем. Я не так уж часто болею. Когда это происходит, Дин обычно тут же наколдовывает какое-нибудь эффективное лекарство.
Тинни не стала уходить. Она вела себя как строгая мамаша, заставляющая своего упрямого отпрыска съесть брюквенный пирог до последней крошки.
– Похоже, эта отрава вкупе с шакалами окончательно меня добили.
Тинни улыбнулась, не слушая меня.
– Когда соберешься с силами, сойди вниз. Дин приготовил тебе паровую баню.
Паровую баню! Меня не заставляли дышать паром и пить травки с тех пор, как я был ребенком. Похоже, кто-то считал, что я нахожусь на грани пневмонии.
– Какого черта? Сегодня утром я был…