Я кивнул.
– Все по-другому. Такая же Доска, как Земля, но действуют совершенно иные законы. И все рожденные в «Ящике» рано или поздно становятся Фигурами. Мы живем ради Игры.
– И что, никто не бунтует? – усмехнулся Костя.
– Бунтует? – Я пожал плечами. – Какой в этом смысл? Игра есть Игра. Правила есть Правила. И мы и Белые подчиняемся приказам Игроков, все просто и понятно.
Костя фыркнул.
– Ты что же, хочешь сказать, что всех все устраивает? Какая-то тоталитарная личность вами управляет, а вы тупо следуете Правилам?
– Не стоит говорить подобное, Константин, – холодно ответил я. – Игрок не «какая-то тоталитарная личность», он не тиран. Не забывай, что он предоставил вам, людям, возможность развиваться самостоятельно, не вмешивался в ход истории Земли, а ведь он мог. В его силах навсегда изменить Доску, он мог бы преобразовать Атл по своему желанию. Но он позволил вам решать самим. Как и нам – самим выбирать путь. Но мы отличаемся от вас, мы подчиняемся Правилам по собственной воле…
Конечно, я солгал. Я знал, что Черные Фигуры в свое время планировали полномасштабный захват Доски, великий миссионерский поход, который изменил бы лик Земли до неузнаваемости. Тогда им помешала нелепая катастрофа, уничтожившая практически всех Истинных на Доске. И то, что в итоге Анатолий решил оставить людей в покое, – это исключительно его решение, которое Черный Игрок просто не оспорил… Но Косте совершенно необязательно знать подобные нюансы.
– И что бывает, если нарушаются Правила? – прищурился Костя.
К чему он клонит? Очень неприятный разговор, очень не вовремя и не к месту… Надо будет присматривать за Константином в будущем, уж очень много странных вопросов он задает…
– Санкции могут быть разными, – ответил я. – Если Правила нарушаются во время Партии, потерпевшая сторона может оспорить ход Игры. В подобном случае провинившаяся сторона будет наказана. В частности, на Атле, насколько я знаю, Белые уже когда-то нарушили Правила, вследствие чего не могли проводить Прорывы в течение нескольких тысяч лет. Что касается самих нарушителей, они зачастую развоплощаются.
– В каком смысле?
– Уходят в небытие, – хмуро ответил я. – Это необратимое завершение жизни для Истинной Фигуры.
Костя затянулся, задумчиво уставившись на меня. Некоторое время он молчал, затем произнес:
– Выходит, мы с вами все-таки немного похожи.
Я не стал уточнять, что он имеет в виду. Я действительно слишком мало знаю людей, чтобы грамотно судить об их мыслительных процессах, но спрашивать Константина напрямую мне не хотелось. Весь разговор я считал неуместным, поэтому просто отвернулся, давая понять, что дальнейшее общение меня не интересует.