– Ему крупно не повезло с проводником, – уклончиво ответил Хархуфий. – Да, кстати о путешествиях. Недавно я выполнял на Земле одно поручение Вираты, встретил Самира. Он ведь, можно сказать, твой крестник, Егор. Ты знаешь, что Вирата дал ему неограниченный доступ на Землю?
– Разумеется, – сказал я.
Вот в чем неудобство общения с ангелами! Если бы человек с такими ясными глазами наступил мне на больную мозоль, я бы не сомневался, что он надо мной издевается. Но ангелов нельзя мерить человеческой меркой. Хархуфию не приходило в голову, что я не радуюсь успехам Самира. Я ему откровенно завидовал. Не то чтобы мне постоянно хотелось на Землю… не то чтобы я не чувствовал за собой вины перед «Шамбалой»… Я понимаю, почему Вирата не доверяет мне. Но почему он доверяет этому без году неделя адъюту?
– Хархуфий, а хорошо быть ангелом? – спросила вдруг Фаина.
– Хорошо. Но трудно, – серьезно ответил Хархуфий. – Первое время ты помнишь все свои ощущения. Но потребность создавать иллюзии пропадает… Я по-прежнему знаю, что клубника – сладкая и сочная. Но для меня это только слова… Однако проходит лет сто-двести, и ты понимаешь: все это мелкие неудобства по сравнению с тем, что получил взамен.
– А сколько тебе лет, Хархуфий? – поинтересовался я. – Если это не секрет.
– Это не секрет, просто трудно сосчитать. Полтораста лет в качестве ангела. До этого еще двести пятьдесят в Атхарте. А на Земле я почти и не пожил. Что ж, мне пора, – попрощался ангел.
После его ухода в комнате потемнело. Фаина подняла жалюзи и распахнула окна, впустив солнечный свет.
– А ты хотел бы стать ангелом? – спросила она.
Я пожал плечами:
– Насколько я знаю, от желания это не зависит. Но, если бы так случилось, наверное, я бы не расстроился. Представляешь, какие ты получаешь возможности? Ведь мы здесь, в Атхарте, так же несвободны, как и на Земле. Все равно над головой потолок, выше которого не подняться. Мы знаем, что есть другие миры и есть другие Круги, но не можем туда попасть. Для нас почти ничего не изменилось по сравнению с Землей. Мы так же едим, одеваемся, работаем. Некоторые даже придумывают себе болезни – для остроты ощущений. Но сколько это может продолжаться? Лет пятьсот, потом надоест. Начнешь тосковать и исчезнешь. Нет, лучше быть ангелом. Они видят такое, что и за миллиард лет не соскучишься. А ты что, не согласна?
Фаина посмотрела в окно.
– Не знаю. Весь вопрос в цене. Став ангелом, многого лишаешься. Клубника – это еще полбеды…
Она выразительно посмотрела на меня. Дескать, серьезные разговоры закончены. Хищным движением я пододвинул ее поближе вместе со стулом. Фаина с деланым возмущением вскочила, понадежнее запахивая халат. Но я успел поймать конец пояска, и оказалось, если потянуть за него…