Табаки – самоубийца? Что-то мне не верилось. Я не мог представить себе это существо несчастным влюбленным. Оскорбленным? Затравленным? Такого, пожалуй, затравишь…
– Зачем ты это сделал? – брезгливо спросил я.
– Любопытно стало. Что будет, если стрельнуть себе в башку?
И Табаки снова шмыгнул носом. Он подтолкнул сэра Перси к самому краю дыры, зияющей на месте дома. Тот не сопротивлялся. Понимал ли он вообще, что происходит?
– Угомони его, – обернулся я к Болеку.
Тот улыбнулся разбитым ртом:
– Сбавь обороты, Гобза. Торги отменяются. Думаешь, его можно остановить? Мы, самоубийцы, народ отчаянный.
Я вспомнил, что говорила Гиппиус: в ряды «Молодых экологов» принимали исключительно самоубийц. Ах, Нэй… У тебя были далеко идущие планы… Они ни перед чем не остановятся, ничего не испугаются, они ненавидят Атхарту. С таким отрядом можно решиться на любую авантюру.
– Ты, Смоллетт, подлый вор, – заявил Табаки. – Алан тебя терпеть не мог. Я приговариваю тебя к смерти. Приговор привести в исполнение немедленно.
– Берегитесь, молодой человек, – отозвался вдруг сэр Перси бесцветным голосом. – Атхарта умеет постоять за себя.
– Хватит умничать! Достал.
Табаки, ухмыляясь, поднял отражатель.
– Не-э-эт! – повис над парком женский крик.
Эсмеральда, каким-то чудом освободившись, в два прыжка достигла сэра Перси. Она повисла на нем, едва не обрушив его в пропасть. Она обнимала его не только руками, но всем телом. Она что-то твердила ему… Сэр Перси тщетно пытался оторвать девушку от себя. Табаки не сводил с них объектив, но медлил.
Луна, воссозданная в Атхарте воспоминаниями миллионов человеческих поколений, щедро заливала светом парк. Сэр Перси и Эсме стояли на краю пропасти. Белое платье девушки полоскалось на ветру.
Господи! – взмолился я неведомо кому. Ну что же мне делать? Поступить, как Эсмеральда? Закрыть их собой, разделить их участь? Или порвать Болека на мелкие клочья? Или попытаться добежать до Табаки раньше, чем он нажмет на кнопку? И – не успеть, не успеть… Если бы я и в самом деле был тем громилой, которого изображал, я бы не сомневался. Кинулся бы очертя голову – и у меня был бы шанс. Но я обычный хлюпик. Хороший парень, но совсем не герой.
Табаки поигрывал отражателем. Может, хотел подразнить и помучить своих жертв. А может, не так уж ему было просто выстрелить в людей, как он утверждал…
Хуже этого промедления не было ничего на свете. Иллюзорные нервы рвались, как гнилые нитки. Скоро мы все дружно сойдем с ума и исчезнем…
– Не смей стрелять, – не выдержал Болек. – Я за девушкой сюда пришел, ты забыл?