Рэйко, впрочем, не стала упоминать, что, помогая отцу, вытягивала признания у негодяев и вместе с Сано передавала в руки правосудия.
– Мне бы очень хотелось помочь тебе, Хару-сан, но для этого ты должна будешь рассказать все, что знаешь о пожаре.
Некоторое время Хару лежала не двигаясь и только всхлипывала. Потом села и подняла на Рэйко заплаканное, в красных пятнах лицо. В ее глазах светился огонек надежды, хотя приподнятая бровь и выражала сомнение.
– Да почти ничего, – прошептала Хару, качая головой. – Не могу вспомнить.
Рэйко знала, что преступники порой прибегают к такой уловке: пытаются скрыть вину, ссылаясь на неведение или потерю памяти, однако решила подождать с обличениями.
– Как такое возможно? Ты была там, когда хижина загорелась. По крайней мере скажи, что тебя туда привело.
– Не могу! – Голос Хару снова предательски сел, а подбородок задрожал, словно она вот-вот разразится рыданиями. – В ночь перед пожаром я, как всегда, пошла в приютскую спальню. Очнулась уже утром, на улице. Я не знаю, как там оказалась.
Звучало нелепо, но Рэйко пока не спешила опровергать.
– Видела ли ты кого-нибудь возле дома до прибытия пожарной команды?
Хару наморщила лоб и прижала ладони к вискам, словно отчаянно силясь вспомнить.
– Нет.
– Подумай о прошлой ночи. Не торопись. Попытайся вспомнить, как ты проснулась и не заметила ли чего необычного.
Взгляд девушки стал туманно-задумчивым.
– Иногда, как мне кажется, я кое-что вспоминаю. Свет. Шум. Борьбу. Страх. Может, мне это приснилось... – Здесь она уставилась в одну точку, округлив глаза, и вдруг выпалила: – Может, тот, кто устроил пожар, нарочно принес меня туда, чтобы все решили, будто это я подожгла!
Недоверие Рэйко усилилось: клясться, будто их подставили, для преступников обычное дело.
– Кто же мог поступить так с тобой?
– Не знаю, – с грустью ответила Хару. – Я думала, в храме меня любят, ведь я-то их всех люблю.
То, что Хару не попыталась обвинить кого-то еще, говорило в ее пользу. Отметив про себя этот факт, Рэйко спросила:
– Ты знала начальника полиции Ояму или женщину с ребенком, погибших в пожаре?
Хару поджала губы и мотнула головой.
– Может, кто-то из городских поджег хижину? – предположила она следом.
И к такой хитрости часто прибегали преступники: валили все на таинственных незнакомцев. Рэйко пристально смотрела на девушку. Она искренне хотела поверить Хару, но слишком многое указывало на ее вину. Та словно прониклась ее сомнениями – осела на пол, уронила голову на грудь.
– Так и знала, что вы не поверите. Я ведь правда ничего не помню... кроме того, что кто-то побил меня в ту ночь.