– Удивительно, как вам удается извлечь столько сведений при подобных обстоятельствах, – восхитился Сано. – Теперь у меня есть описание жертвы.
– Которое, впрочем, подойдет тысяче женщин, – сказал доктор Ито. – Быть может, ее одежда расскажет нам больше.
Той же лопаточкой он освободил лоскуток, прилипший к животу покойницы, и расправил его, чтобы оценить ткань и окрас: темно-синий, с набивным узором в виде белых ветвей бамбука.
– Дешевое хлопковое кимоно вроде тех, что продают по всему городу. Сотни батрачек носят такие же.
– Да, зато теперь нам известно, что убили не монахиню, в противном случае на ней было бы холщовое одеяние, – заметил Сано.
– Может, она не числилась в храме, потому никто и не узнал ее?
Доктор Ито сунул инструмент под тряпицу.
– Здесь что-то есть.
Сано услышал, как лопатка звякнула обо что-то твердое, после чего на стол выкатилась какая-то вещица. На поверку это оказалась бусина размером с вишню, вырезанная из молочно-белого нефрита, которой рука мастера придала форму спящего оленя. Сквозь отверстие в статуэтке был продернут обрывок веревки.
– Это одзимэ, – сказал Сано, узнав в бусине особую застежку. Ею затягивали шнуры кисетов или коробочек, подвешиваемых к поясу.
– Похоже, она носила ее на талии, – сказал доктор Ито. – Вероятно, в качестве амулета.
– Вещица штучная, а такие стоят недешево, – заметил Сано. – Надеюсь, по ней удастся опознать женщину.
Мура вымыл одзимэ и обернул чистым лоскутком. Сано убрал ее в кожаный кошель на боку и проследовал за доктором к третьему телу, крошечной скорбной фигурке под белым саваном.
– Неужели и ребенок был убит до пожара? – спросил он.
Доктор Ито печально кивнул. Когда Мура убрал покрывало, Сано ощутил то же, что и вчера, в храме Черного Лотоса. Он попросту не мог смотреть на мертвое дитя – ни тогда, ни сейчас. Сано резко отвернулся, однако воображение уже нарисовало ему черное сморщенное тельце, жуткую маску с разинутым ртом и пустыми глазницами. Сердце пустилось вскачь, желудок скрутило. Он стал судорожно вдыхать воздух, смешанный с запахом гари и обгорелой плоти. Потом Сано повело, и он потерял сознание. Первый раз в своей практике он расследовал гибель ребенка, а отцовство уже не давало отстраненно взирать на происходящее.
Очнулся Сано на плече у доктора Ито, волокущего его из покойницкой. Свежий воздух тюремного двора вернул ему силы, и он устыдился своей внезапной слабости.
– Извините. Все, я уже отдышался...
Он направился было обратно в морг, но доктор мягко удержал его.
– Вам не обязательно видеть останки. Я изложу основное из того, что нашел, и довольно. – Дав Сано окончательно прийти в себя, доктор Ито продолжил: – Итак, у нас труп ребенка мужского пола. На необожженной части спины следы новых и старых ушибов. Шея сломана, скорее всего удавкой. Лет ему, по моим подсчетам, около двух, хотя, возможно, и больше – мальчик был сильно истощен, вероятно, имелась задержка роста. Думаю, ребенок голодал и терпел побои еще задолго до убийства.