Рэйко была возмущена тем, что ее беззастенчиво выставляют за дверь и притом отказывают в беседе с вышестоящим духовным чином. Только что могла сделать она, женщина, без поддержки властей, одна против шестерых?
– Что ж, благодарю за содействие, – сказала она, пряча гнев, поклонилась и встала.
По взгляду настоятельницы четыре монахини разом поднялись и молча проводили Рэйко к монастырским воротам с очевидным намерением вывести ее за пределы храма. Спускаясь по дорожке, Рэйко увидела, как следователь Марумэ в сопровождении бонзы заходит внутрь. Создавалось впечатление, что секта не дает людям Сано самостоятельно вести следствие. Доверять Хару было нельзя, равно как и полагаться на изобличающие показания людей, которые явно невзлюбили девушку и вдобавок точно замешаны в чем-то подозрительном. Нет, она не позволит секте вертеть следствием по своему усмотрению.
Рэйко замедлила шаг и сказала:
– Простите, перед уходом мне нужно облегчиться.
Монахини, поколебавшись, кивнули и провели Рэйко к дощатому сооружению, стоящему среди сосен на монастырских задворках. Ставя ногу на ступеньку перед дверью, она сказала монахиням, чтобы те не ждали ее. Наконец она заперла дверь и очутилась в тесной и темной кабинке. Из дыры в полу несло человеческими испражнениями. Подождав минуту, Рэйко приотворила дверь и выглянула. Монахини стояли поблизости, следя за уборной. Рэйко охнула от досады. Как бы ей отвязаться от стражи, не нанеся оскорбления секте, не расстроив Сано и не распугав обитателей монастыря, к которым она собиралась обратиться осторожно и тактично?
Вдруг осторожное "тук-тук" заставило ее обернуться. В задней стене нужника имелось оконце, забранное деревянной решеткой, через щели которой проглядывала вытянутая голова с оттопыренными ушами. Тот самый монах с веранды!
– Умоляю, достопочтенная госпожа, я должен поговорить с вами, – произнес он лихорадочным шепотом. – У меня для вас важные сведения.
В душе Рэйко забрезжила надежда, подавив первоначальный испуг.
– Какие? – прошептала она.
– Встретьтесь со мной за воротами храма. Прошу вас.
Миг – и он исчез, шурша босыми ногами по сосновой хвое.
Тот, кто глубоко привязан к
мирским учениям и соблазнам,
Не может избежать несчастий и
страданий.
Сутра Черного Лотоса
Дом оглашался ревом Масахиро. Чем только не пытались утихомирить его няньки после ухода матери – едой, забавами, вниманием, – дитя заливалось все горше. К обеду даже Мидори, которая, зайдя в гости к подруге, узнала о ее отсутствии и осталась помочь с мальчиком, оказалась не в силах выносить этот рев и сбежала с младшей из служанок, О-ханой, в садик. Солнечный свет просачивался сквозь алые листья кленов и мягко освещал девушек.