Правитель приказал отпраздновать приход «Святителя».
...Богослужение подходило к концу. В новом облачении, казавшийся выше, внушительнее,
Ананий медленно ступил на порог алтаря. Десятки восковых свечей, лампады, заправленные
чистым тюленьим жиром, освещали позолоту риз, первые ряды молящихся, эполеты
офицеров «Святителя», медали тойонов, серьгу Кускова. Один Баранов остался в тени. Ниже
других, в скромном сюртуке с орденом стоял он под большой хоругвью, по-прежнему
значительный, выделявшийся среди всех. Рядом с правителем держались и зверобои.
Павла и Лещинского не было: крестник правителя нес караул по крепости, Лещинский
готовился встречать гостей, хлопотал и распоряжался на кухне, в покоях и зале «дворца».
Ему помогали две индианки. Серафима швырнула ключи, обиженная и гневная, ушла из
дому, а Лука еще утром вызвался прислуживать архимандриту и целый день не являлся в
казарму. От усердия он даже подпевал мальчикам-креолам скороспелому хору,
примостившемуся на левом клиросе.
В церкви было парно и душно. Запахи пота и ладана, сырого теса, шкур алеутской
одежды, рома, китового жира. Зато было тихо. Малопонятные, забытые слова,
проникновенные и величавые, слаженные детские голоса хора, отблески царских врат
подарка богачей Строгановых, суровый облик Гедеона, напоминавший образ пророка,
размягчали сердца, действовали успокаивающе.
Ананий понимал это. Опытный священнослужитель, он угадывал чувства, охватившие
прихожан, молитвенную приподнятость, взволнованное недоумение. Индейцы и алеуты,
многие из промышленных были в церкви первый раз за всю свою жизнь. Даже офицеры
фрегата больше не перешептывались, стояли, опершись на палаши, молчаливые, подтянутые.
Один командир корабля, маленький капитан-лейтенант из остзейских немцев, нервно
вытирал влажные красные руки.
Архимандрит высоко поднял помятую светлую чашу, ступил к самому краю амвона.
Освященный веками сосуд с вином и хлебом сверкнул позолотой, застыл над головой
Анания. В церкви стало еще тише, жаркий воздух колебал пламя свечей.
Со страхом божиим и верою приступите...
Торжественные слова обращения прозвучали негромко и внятно; так же тихо, певуче
отозвался хор. От двери, где столпились женщины, послышался вздох, всхлипыванье, кто-
то высморкался. Потом внезапно, разрывая напряженную тишину, прозвонили колокола,
возвещая конец затянувшейся обедни. Затем Ананий снова вышел на амвон с большим
блестевшим крестом.
Капитан-лейтенант прошел вперед, вытянул из громадного зеленого воротника шею,
перекрестился. Привычная церемония ему надоела, но сейчас нужно было показать пример
не только господам офицерам. Командир военного судна хозяин сих диких мест, Ананий
уже повернулся ему навстречу, готовясь поздравить с благополучным прибытием, но все
произошло по-иному.