Обо всем этом Найл узнал в одно мгновенье, стоило лишь настроиться на ее мыслительную волну. Убедившись, что она ни о чем не догадывается, юноша продолжал прощупывать ее разум. Необычное ощущение. Настроившись, Найл смог взглянуть на мир ее глазами. Он как бы облачился в это великолепное тело с увесистыми бронзовыми грудями и длинными ногами, за которыми непросто поспевать. На какое-то время, прекратив быть Найлом, он стал этой рослой, красивой женщиной. Он даже узнал ее имя: Одина.
Но почему она ничего не ощущала? Скорее всего, дело было в странной незаполненности умов, пустоголовости этих людей. Часть их сознания пребывала словно в спячке.
И тут постепенно начал вырисовываться ответ. Ясное дело, пауки! Люди здесь настолько привыкли, что к ним постоянно вторгаются в сознание, что даже перестали на это реагировать, воспринимая все как должное. Их умы напоминали комнаты с открытыми дверями, куда любой может войти. Так и оса-пепсис настолько привыкла ощущать волю хозяев, что и ужалить не смогла бы без команды.
Они дошли до конца причала. Первая ладья как раз проплывала мимо внешней стенки мола. Сердце у Найла радостно встрепенулось: он увидел брата, стоящего у борта, и отчаянно замахал ему. Вайг заметил, поводил рукой в ответ. Когда ладья швартовалась к причалу, юноша обратил внимание, что левый борт у нее поврежден, верхние доски расщеплены, словно от тяжелого вертикального удара.
Через пять минут на берег сошла служительница, следом – бойцовые пауки.
А за ними начал спускаться Вайг. Найл кинулся к брату, но на бегу резко остановился, словно от хлесткого удара, даже дыхание зашлось. Это паук глянул, будто бичом ожег. Выплеснув злость, восьмилапый прошествовал мимо коленопреклоненных служительниц. Чувствовалось, что он пребывает в крайне дурном расположении духа.
Одина коснулась плеча Найла и назидательно подняла палец:
– Когда мимо проходят хозяева, рабы опускают глаза.
– Прошу прощения, забыл, – виновато улыбнулся он.
Когда спускались моряки, Найл с Вайгом оказались рядом по одну сторону сходен.
– Как ты? Что там у вас произошло? – спросил Найл шепотом.
– Мачту снесло в бурю… Чуть нас не перевернуло. Хорошо, вторая посудина была рядом…
На Вайга сердито покосилась служительница с поврежденной ладьи:
– Молчать!
– Больше не буду, – мигом отозвался Вайг. Братья стояли молча, наблюдая, как приближается третья ладья. Краем глаза Найл видел, как переговариваются между собой две служительницы. Очевидно, Одина рассказывала о том, что у них произошло во время шторма. Та, вторая, повернулась вдруг к Найлу и смерила его с головы до ног удивленным взглядом. Затем она приблизилась к братьям, несколько секунд пристально их разглядывала, и в конце концов сказала: