Разъяренная женщина, не удостоив братьев взглядом, пошла обратно в здание с розовым фасадом. Нарушительницы как ни в чем не бывало взялись за прерванную работу.
– Как ты думаешь, она сильно рассердилась? – осторожно спросил Вайг.
– Кажется, да. Но я-то разве виноват? Я думал, девица просто хочет мне что-то показать.
– Вот и показала, – хихикнул Вайг. Прошло минут пятнадцать. В конце концов показалась Одина, за ней Сайрис.
– Пошли скорее! – злобно рыкнула служительница, отчего возницы пугливо сорвались на рысь. Одина смерила взглядом Вайга, затем Найла, и оба отвели глаза. – Повезло же вам, что это я, а не кто-нибудь другой, – сказала она. – За незаконную случку полагается полсотни ударов плетьми.
– За случку?
– Что вы такое натворили? – Сайрис не могла взять в толк, что произошло.
– Она просила помочь докатить тяжелую тачку, – стал оправдываться Вайг. – А когда зашли в кусты, набросилась на меня. Да так, что я думал, сожрет.
Одина строго посмотрела на Найла:
– А та, с темными волосами, тоже попросила, чтобы ты ей помог?
– Нет. Она сделала пальцами вот так, и я пошел узнать, что ей надо.
– Простаки вы оба. Неужто не ясно, что женский квартал для мужчин – заповедная территория? Доложи я все как есть, вас обоих лишили бы ушей.
В ее голосе, однако, слышались сочувственные, покровительные нотки.
– Но что такого в том, что кто-то целуется? Почему нельзя?
Одина глубоко вздохнула, словно сдерживая в себе ярость, и, снисходительно улыбнувшись, покачала головой:
– Вы еще много не знаете. Ничего страшного в поцелуях нет, если целуются те, кому положено. Но иногда случается так, что целуются не те.
– Что значит «не те»?
– Вы рабов еще не видели?
– Да, в общем-то, проезжали мимо поутру.
– Обратили внимание, какие это образины?
– Да.
– Это потому, что у них были «не те» родители. Видите, какая я здоровая, крепкая? – Она вытянула красивую руку и согнула ее в локте, показывая мускулы.
– Да.
– Потому что у меня родители были те, что надо.
Она улыбнулась открыто и по-доброму, будто этим объясняла все. Какое-то время братья сидели молча, обдумывая ее слова. Затем Найл спросил:
– А кто были твои родители?
В глазах у Одины мелькнуло недоумение:
– Откуда же мне знать?
Все трое удивленно посмотрели на нее.
– Ты не знаешь?
– Конечно, нет.
– А я вот знаю, кто мои родители. Одина кивнула:
– Да, но вы-то дикари, никто не следит за тем, как вы размножаетесь. Почему, думаете, все служительницы такие рослые и красивые? Потому что их родителей тщательно отбирали. А мужчины почему такие все статные, сильные? Потому что их растят не как попало, а пристально за этим следят.