– Я пойду первым. Через две секунды иди за мной. Не волнуйся!
Самолет сбросил газ. Серега напружинился, рыбкой выскользнул наружу, в воздухе красиво развернулся, лег на спину и поманил меня за собой. Взявшись правой рукой за косяк двери, я резко оттолкнулся правой ногой и лег на поток. Слегка повернув голову, посмотрел на дверь и, встретившись глазами с инструктором, сделал ему отмашку рукой. Он кивнул в ответ: все в порядке…
…Через две секунды меня закрутило. Малейшее движение руки или ноги приводили к мгновенному изменению положения тела в воздухе. Меня бешено вращало одновременно во все стороны и я никак не мог стабилизовать падение. Через несколько секунд, поняв бессмысленность своих потуг, рванул кольцо. Резкий удар, я повис под куполом, вернее под квадратной «салфеткой». Решетилов с громким шелестом раскрылся чуть ниже, и выписывая вокруг меня круги, приземлился рядом. Собрав свой купол, покачал головой:
– Ну ты даешь…
Все спортсмены и инструкторы остро переживали за меня и наперебой давали полезные советы. Однако второй прыжок – опять закрутило. Десятый прыжок – то же самое!
Я понял, что совершив до этого около сорока прыжков "на веревочку", я намертво усвоил вредную привычку через две секунды после отделения от самолета, в ожидании динамического удара раскрытия купола, непроизвольно концентрироваться. Условный рефлекс, черт его дери! В результате попадал в штопор. Ходил весь в синяках от подвесной системы. Но мучительнее были душевные травмы. Неужели я такой тупица? И вот однажды, совсем отчаявшись, перед прыжком закрыл глаза, расслабился. Покинув борт самолета, лег на поток, широко раскинув руки и ноги, начал отсчет. Через четыре секунды обратил внимание, что падаю стабильно. Открыл глаза. Я переборол себя! Это было неописуемое блаженство – уметь управлять своим телом во время свободного падения!
Мне дали более совершенный купол Т-4-4м. Сейчас понимаю, что если бы я перешел на ручное раскрытие не на сороковом, а начал уже где-то на пятнадцатом прыжке, видимо удалось бы избежать ошибок, одна из которых чуть было не стоила мне жизни на очередных сборах в 1976 году.
Что мне дал парашютный спорт кроме чувства "глубокого морального удовлетворения"?
Во-первых, собранности. Признаюсь, я никогда особенно не отличался аккуратностью и собранностью. Парашютизм, если и не устранил совсем, то в какой-то мере сгладил этот недостаток.
Инструкторы с нами особенно не церемонились. И не прощали даже малейших ошибок. Допустим, привязал контровку чеки прибора КАП-3 не «восьмеркой». Инструктор выдергивает чеку: трещит прибор, щелк! Ранец раскрывается, купол вываливается на землю. Все, собирай по новому. Ребята уходят в воздух а ты сопишь над укладкой.