– Но сейчас очень плохое время для поездки, – пытался отговорить меня старик, пока я седлал коня. – Такая буря способна убить самого сильного мужчину…
Я пропустил его слова мимо ушей и вскочил в седло. Дождь все усиливался, и на мне уже не оставалось ни одной сухой нитки. Раскаты грома сотрясали степь.
– Вы погубите лошадь, – прокричал старик мне вслед. Как истинный монгол, он приберег самый сильный, с его точки зрения, аргумент напоследок.
Но я не слушал. Пришпорив коня, я направил его прямо в ночь. Разумеется, это была чистейшая авантюра. Искать Аглу в бескрайней степи, ночью, да еще в такую погоду было еще более безнадежной затеей, чем пытаться отыскать иголку в стогу сена. Тем не менее я не собирался отступать. Я не мог допустить, чтобы Ариман вторично убил ее на моих глазах. О своей жизни я уже не думал.
Раскаты грома не слишком беспокоили моего коня, но когда зигзаг молнии прочертил небо и ударил в землю где-то впереди меня, он взвился на дыбы и едва не выбросил меня из седла. Дождь превратился в сплошную стену воды, и я не видел ничего дальше гривы моего коня. Продолжать поиски в этих условиях было чистым безумием, и все же я с упорством, достойным лучшего применения, углублялся в дикую степь.
Но мой мозг непрерывно работал. Снова и снова я анализировал имевшуюся в моем распоряжении информацию, взвешивая и сопоставляя известные мне факты. Несомненно одно, я направлен сюда, чтобы помешать Ариману добиться своей цели. Но как я мог осуществить свою миссию, если не знал самого главного – его истинных намерений? По-видимому, Ариман искренне удивился, когда я обвинил его в попытке убить Великого хана. Насколько я знал, он почти каждую ночь приносил Угэдэю некое снадобье. Но если это не медленно действующий яд, то что?
Скоро моя лошадь выбилась из сил и перешла с галопа на медленный шаг. Я знал, что даже самые сильные монгольские воины не отважились бы углубиться ночью в степь при таких условиях. Знал, но не прекращал своих поисков.
Итак, чего же добивался Ариман? Если он намеревался убить меня, то он мог легко это сделать в своем храме, несколько часов назад. Никто бы и не узнал. Вместо того он направил меня в степь, прямо в эпицентр ужасной грозы. Неужели только для того, чтобы меня убил разряд молнии? Это казалось крайне маловероятным. Тогда, может быть, чтобы на время удалить меня из города? Да, пожалуй, в этом был определенный смысл. Изолировать меня от Угэдэя. Но чего ради, если Ариман не стремился убить Великого хана? Должна же быть какая-то причина!
Я закрыл глаза, не столько для того, чтобы защитить их от проливного дождя, сколько затем, чтобы активизировать свою память и лучше припомнить все прочитанное мной в двадцатом столетии о нашествии монголов. Мои уникальные способности оказались сейчас как нельзя кстати. Я свободно воскрешал в памяти целые книги, страница за страницей, словно держал их сейчас в своих руках. Но, при всем желании, я не мог восстановить в памяти того, чего никогда не знал. Как глубоко я изучал историю в своих предыдущих инкарнациях? Я твердо знал, что монголы так никогда и не покорили Европу. Субудай действительно разбил армии Белы и разорил Восточную Европу, но не пошел дальше на запад.