– Дал, – возразил я, стараясь говорить по возможности спокойно, – разве я когда-нибудь лгал тебе? Наводнение неизбежно. Лава растопила ледники Арарата. Мы все погибнем. Нам необходимо бежать. Немедленно! Сейчас!
Он бросил вопросительный взгляд на Аву.
– У нас нет времени для дискуссий, – предупредил я. – Передай своим людям и пошли кого-нибудь к вождям других племен сказать, чтобы все они немедленно покинули долину. В нашем распоряжении не больше часа.
– Тогда мы не успеем добраться даже до устья долины, – напомнила Ава. – Поток сметет нас, когда мы будем спускаться по склону.
Пару секунд я обдумывал ее слова.
– Ава права, – согласился я. – У нас нет времени. В таком случае остается только один выход. Нам придется взобраться на утесы.
– Никто не может взобраться на утесы, – возразил Дал.
– Я покажу тебе, как это можно сделать.
– Но утесы неприступны. Мы не умеем летать.
– Мы сможем подняться, – вступила в разговор Ава. – Орион и я проделали это еще месяц назад.
Дал начал было возражать, но очередной мощный толчок вынудил нас прекратить препирательства. Одновременно он заставил и меня более трезво взглянуть на наше положение. С раненой ногой Дал и правда имел не много шансов подняться на вершину утеса. Раздался глухой взрыв, и над Араратом взметнулся огромный столб пламени. Ариман не бросал слов на ветер.
– У нас нет времени на размышления, – произнес я твердо. – Мы должны бросить все и уйти немедленно, если хотим остаться в живых.
Дал больше не колебался.
– Ава, собери старейшин, – приказал он. – Пошли людей в соседние селения. Не тратьте времени на сборы. Берите только самое необходимое.
– Но я не могу оставить тебя.
Дал указал на свою распухшую ногу.
– Мне никогда не подняться на утесы. Оставь меня.
Я понимал, что он прав. Передо мной стояла практически невыполнимая задача: заставить более сотни мужчин, женщин и детей, не знакомых даже с основами скалолазания, подняться по почти отвесной скале на высоту более трехсот футов. Что было говорить о человеке, едва способном передвигать ноги? Но я не мог оставить его умирать в одиночестве хотя бы ради Авы. Я на секунду задумался. При своей храбрости Дал явно испугался и даже не пытался скрыть этого. Он без колебаний пожертвовал бы жизнью ради своих соплеменников, но перспектива умереть в одиночку пугала его. Выбирать не приходилось. Подойдя вплотную, я заставил его подняться на ноги.
– Положи правую руку мне на плечо, – приказал я, обхватив его за талию.
– Ты не можешь…
– Помолчи, – посоветовал я. – Это самое лучшее, что ты можешь сейчас сделать. У нас нет времени на споры.