Я в нерешительности постоял на месте, затем двинулся вперед. Я испытывал не столько страх, сколько беспокойство. Болела голова, ныли затекшие мышцы. Следовало что-то делать, чтобы не поддаться ужасу, который копошился где-то в глубине сознания.
Я шел выпрямившись и едва не задевая макушкой свод непрестанно петлявшего туннеля. Позже мне в голову пришла мысль, что их цивилизации, наверно, неизвестна прямая линия.
И вдруг я увидел их. Они стояли в пещере, перебирая своими бесчисленными ножками и вперив в меня свой голубой глаз циклопа. Их рыльца лежали у них на груди. Мокрилии верещали и пересвистывались.
Бессмысленно пересказывать в деталях мою жизнь пленника, тем более что я вскоре потерял всякое ощущение времени, да и память у меня сильно ослабла. Я хорошо помню все, что предшествовало моему пленению. А все, что было потом, представляется мне смутным воспоминанием. Я даже не уверен, что могу восстановить последовательность событий. Да это и не имеет особого значения. Постараюсь вкратце пересказать то, что узнал, а узнал я до смешного мало.
Мне кажется, что я нахожусь в лабиринте под зоопарком, из которого выбраться не надеюсь. Я плохо представляю его размеры. Уверен, что он гораздо глубже, чем там, где мне довелось побывать. Мокрилии не мешают моим передвижениям, но в некоторых местах я наталкиваюсь на преграды из прочнейших волокон. Сами мокрилии проходят через эти волокнистые заграждения, растворяя их, а затем восстанавливая за собой.
Несомненно, что лабиринт сообщается с искусственной пещерой в загоне и что меня доставили сюда в бессознательном состоянии именно через этот вход. Наверно, есть и другие выходы. Но где они, я не знаю. Меня держат здесь как домашнее животное. Относятся ко мне неплохо, но постоянно исследуют и подвергают тестам, а также заставляют выполнять мелкие работы, смысл которых совершенно ускользает от меня. Сдается, что они почти не используют металлы, а для своих машин и электропроводов применяют нечто вроде пластмасс. Их познания в органической химии куда обширнее наших. Я не могу постичь их технологии то ли потому, что увиденное мне мало о чем говорит, то ли оттого, что они не подпускают меня к секретам, которые могут навести на след. Они общаются между собой с помощью псевдоподий, а также криков и пересвистываний.
Мне так и не удалось узнать, добился ли Шметтерлинк подтверждения своей теории. Его участь мне тоже неизвестна. Здесь нет никаких следов человеческого пребывания. Возможно, мокрилии понимают опасность совместного содержания пленников, и их жертвы размещены в изолированных секторах. А может, их убили. Мокрилии наделены невероятной силой. Я не решился на бунт. Больше того, я не решаюсь даже приближаться к ним, хотя привык к их виду и запаху. К тому же мой бунт ни к чему не привел бы. Я решил продержаться здесь как можно дольше, и не ради продления собственной жизни, а из сознания, что это необходимо человечеству. Я попал в их логово не по своей воле, но не доведи своих исследований до крайности, не оказался бы в их власти. Кое-какую истину я все же усвоил. Героем можно стать в силу случая или собственного упрямства, а не только благодаря мужественному складу характера. Я считаю себя героем, даже когда ползаю в нагом виде по их ходам моя одежда уже давно пришла в негодность. Может, так думать и наивно, но это помогает вынести многое. Труднее всего с пищей. Они делают для меня все возможное. Думаю, они оставляют мне свои лучшие куски, на которые набрасываются там, наверху. Они, наверное, дезинфицируют мясо, иначе я давно бы умер от отравления. Изредка они заставляют меня принимать таблетки-витамины или антибиотики. Поят чистой водой, но она вся пропитана их запахом.