– Чего ругаетесь? – с трудом вставила я слово в поток старушкиных, нет, уже дедушкиных проклятий. – Мы же ничего плохого вам не сделали! Или над песком трясетесь?
– Да кому он нужен, – ответил пожилой, уверенный в себе мужчина, – пропади он пропадом, песок ваш.
– Тогда вообще ничего не пойму, – развела я лапами.
– Нечего тебе понимать, – лихо улыбнулся молодой человек. – Приехала? Посмотрела? До свидания!
– Какая грубость, – возмутилась я.
– Да ну тебя, – весело отмахнулась девчушка, игриво сверкая голубыми глазками.
– Кто ты? – спросила я и прошлась сонаром, но никого не оказалось – это был великолепный фантом.
– Это кто ты такая? – подбоченясь, поинтересовалась молодая женщина с иронией.
– Я Хельга, – гордо задрала я морду и выпустила небольшой язычок пламени.
– Святая, – скрестила на груди руки пожилая женщина, – этого еще не хватало. Не было печали. Может, ты еще пророк?
– Маг-оракул, если угодно, – поклонилась я фантому-старушке.
– Вот, дожила, – отвернулась в сторону от меня и прошамкала старушенция, словно разговаривая с кем-то еще, невидимым мне. – Полюбуйтесь, оракулица. Здрасьте. – Она с издевкой скрючилась пополам, выставляя напоказ горбатую спину.
– Ну, бабушка… женщина… девушка… – Я хотела возмутиться, но произнесла совсем не то: – Не успеваю я за тобой, слишком быстро меняешься.
«Бегун» возвращался ко мне, пескосос затих, значит, затарились, пора в обратный путь, а я все еще ничего не выяснила и не поняла.
– Такая у меня доля. – Совсем еще юноша подмигнул мне левым глазом. – Никак не удается создать постоянный образ, что-нибудь да меняется.
Машина остановилась в двух метрах от нас. Мои мозги уже плавились не на шутку, того и гляди из носа потекут. Солнце и песок жарили меня, как куренка на сковородке, хоть бы ветерок подул, что ли.
– Вы подождите, я быстро, ребят предупрежу, чтобы не беспокоились, и договорим, – заспешила я, наблюдая, как ворчливый старик становится раздражительной старухой.
– Иди, иди, – прошамкал беззубый рот.
Не оглядываясь, я влетела в люк и захлопнула его за собой. Стало легче, но ненамного, тут все успело прокалиться. Я забарабанила в дверь кабины, вопя как угорелая, хотя почему «как», я и так угорела, чуть в обморок не падала.
– Открывайте скорей! – орала я, ломясь в кабину. – Воды, прохлады, умираю!
Дверь чуть-чуть приоткрылась, и в щелке показался одинокий глаз.
– Ахтр, не выделывайся, пусти меня, – завопила я, хватаясь за ручку.
Ворвавшись в кабину, первым делом приняла человеческий вид, схватила фляжку с водой, облила себя с головы до ног, плюхнулась в кресло и, запрокинув голову, выпила остатки жадными глотками. Мои спутники заговорили все сразу.