Лишь тонкие усики и живые глаза напоминали о прежнем графе Лопухине. Да и голос сразу выдал несвойственное графу беспокойство:
— Жив?
— Кто? — спросил Розен, чтобы подразнить, и приложил ладонь к уху.
— Черт бы вас побрал, полковник! — крикнул Лопухин. — Цесаревич! Я о нем спрашиваю!
— Да вон он воздухом дышит… Но черт возьми, как вам удалось?..
— После!
…Свистели боцманские дудки, и обе команды, выстроившись на шканцах, кричали «ура». Кричали и махали фуражками Пыхачев, Враницкий и Розен. Не кричал лишь цесаревич. Завидев Лопухина, его императорское высочество изменился в лице и, не обращаясь ни к кому, бросил лишь одно слово:
— Цербер!
Мало кто из офицеров его услышал, а услышавшие тотчас отвернулись, дабы не являть не лишенных ехидства улыбок в ответ на искреннее горе наследника престола российского.
— Ого! — сказал Розен, пиная ногой рельс. — А они быстро учатся.
Шагнув на шпалы, полковник прищурил глаз — должно быть, надеялся уличить японцев в неравномерной ширине колеи рельсового полотна. Не уличил: рельсы лежали ровно, как две натянутые стальные струны. Тогда попинал рельс и хмыкнул:
— Узкоколейная…
— Нехватка места, — объяснил Лопухин, указав тростью на аккуратные деревянные домишки, налепленные столь же тесно, как иной раз гнезда ласточек под карнизом, и подобравшиеся к самому полотну железной дороги. О полосе отчуждения здесь либо совсем не имели понятия, либо свели ее к двум-трем шагам. — Япония густо населена, а равнин мало. Каждое строение отнимает место у рисовых полей. Тем более железная дорога. Вот и экономят. Не металл экономят — место.
— Вы полагаете, металла у них хватает?
— А вы взгляните вон туда. Что это, если не береговая батарея?
— Да я уж обратил внимание. «Победославу» против такого калибра и трех минут не выстоять, да и линейному кораблю не поздоровится. Но ведь пушки-то английские?
— Японские, представьте себе. Рельсы, кстати, тоже японские. Давно ли британцы произвели здесь фурор своей разборной узкоколейкой? И вот — пожалуйте любоваться. В следующем году японцы дотянут ветку до Токио, и я не удивлюсь, если они пустят по ней свой собственный, а не английский, паровоз. Этот народ действительно наделен большими способностями. Не скажешь, глядя на них, верно?
Последняя фраза графа относилась к нескольким зевакам, рассматривающим с почтительного расстояния двух незнакомых гайдзинов.
— Коротышки, глупые на вид, — сказал Розен. — У этих ротозеев вид деревенских дурачков. А поглядите-ка вон на ту фурию. Что у нее с ногами?
— Понятия не имею, — пожал плечами Лопухин. — Возможно, результат работы на рисовых полях. Если всю жизнь бродить в жидкой грязи, еще и не так, пожалуй, скрючит. Н-да, зрелище не из приятных… Но ведь улыбается! Вы заметили, сколько на улицах улыбающихся лиц?