После нескольких ничего не значащих слов мрачный Враницкий указал направление, где, по его разумению, могла найтись подходящая поляна. Лопухин закурил папиросу, отгоняя налетевших с болота комаров. Двинулись.
Ах, как хороша была природа, чуть тронутая лучами встающего из моря солнца! Как величественны старые кедры! Как ярки ягоды лимонника, вьющегося по стволам дубов и кленов, уже начинающих понемногу желтеть и краснеть! Японец непременно сложил бы хайку и был бы прав: неуловимый момент перетекания лета в осень — чудесное время! Одни капли росы на шиповнике уже достойны того, чтобы воспеть их в странных японских стихах.
Впрочем — вздор!.. Лопухин мысленно послал природу ко всем чертям. Мысли о природе хороши для того, кто почти уже покойник. Допустим, так и будет. Скорее всего. Вряд ли они упустят такой блистательный случай. Великий князь Дмитрий Константинович не сентиментален — он прагматик. Чего ради он станет играть в благородство себе во вред, когда ему выпал столь блистательный случай решить неприятную проблему раз и навсегда?
Охнул, оступившись, доктор Аврамов и тотчас заругался, уронив саквояж, — оказывается, в поисках равновесия ухватился рукой за шипастое «чертово дерево».
— Тяжела доля врача? — шутливо посочувствовал Лопухин.
— Уж не тяжелее, чем доля больного, — парировал эскулап, рассматривая ладонь. — Мне — что? Я отсюда уж точно на своих двоих уйду.
— Да вы просто завидуете, — поддразнил Лопухин. — Какие дуэли между разночинцами? Нонсенс. Вот когда заслужите дворянство, тогда и дуэлируйте на здоровье.
— Нет уж, благодарю покорно! Я всяких ран насмотрелся. На чужих людях — и то, бывает, душу надорвешь, а уж на себе… — Аврамов махнул рукой. — Помирились бы, право. Глупо все это…
Лопухин смолчал. Нет, милейший Спиридон Потапович, это вовсе не глупо! Для одной из сторон это наилучший выход из затруднения. Воспользуется ли она им — небезынтересный вопрос.
— Вот хорошая поляна, — указал Враницкий. — По-моему, как раз.
— Согласен, — кивнул Канчеялов. — Ровная, и солнце в глаза не светит. Комаров вроде немного. Что скажете, Николай Николаевич?
— Не все ли равно? — Лопухин пожал плечами.
— Мне не нравится ваше настроение, — с беспокойством сообщил лейтенант, но ответа не дождался.
Привязанными к колышкам бечевками секунданты отметили две параллельные линии длиной тридцать шагов каждая и пятнадцать шагов одна от другой. Осмотрев револьверы, вышелкнули из барабанов все патроны, кроме одного. Враницкий, назначенный с общего согласия руководителем дуэли, подбросил монетку, определяя места дуэлянтов.