— В прямом. Моемся не в кипятке и, простите, пахнем.
— Однако!..
— Это мы-то варвары? А они тогда кто?
— Коты, как и было сказано. Кот — животное чистоплотное. С его точки зрения, всякий, кто не кот — варвар. Ха-ха.
— Ну знаете, на помойках живут такие коты, что…
— Бывают. Но грязный кот сам себе противен.
— Вот еще — коты они! Макаки желтозадые да еще наглецы вдобавок!
— Господа, господа…
— А почему они жизнь ни во что не ставят? Они ведь, кажется, буддисты?
— Не только. Еще и язычники. В душе каждого японца вполне гармонично сочетаются буддийские правила, сильно, впрочем, извращенные, и языческие предрассудки. Но вы не беспокойтесь — без причины они людей не режут. Напротив, удивительно вежливые люди. Хотя это сплошное притворство.
— Как это?
— Улыбаются, кланяются низко. Речи «по случаю» у них цветистые, поэтические и весьма образные. Пока японец доберется до сути дела, он десять раз вспомнит тигра, столько же дракона да еще приплетет цветок лотоса или ветку японской вишни. Но в душе — коты. Вот самураи — это японские дворяне — те тигры.
— Так в книжке написано? — заинтересовался Батеньков.
— Нет, такое заключение я сам вывел. Да вы прочтите, интересно будет сравнить наши впечатления.
— Благодарю покорно! Переводить с португальского на испанский, с испанского на русский… Да еще не врет ли автор?
— А чем они питаются? — неожиданно проявил интерес к несвойственной ему тематике Гжатский. Впрочем, возможно, технический гений как раз обдумывал проблему топлива для воздухолетательных машин и вопрос о еде задал машинально.
— Мышами! — хохотнул Свистунов.
— Господин мичман, извольте замолчать, — рассердился наконец Пыхачев. — А вы, Андрей Самсонович, продолжайте, не обращайте внимания.
Канчеялов слегка поклонился и с довольным видом пришладил усы.
— Вы не поверите, господа: японцы питаются преимущественно клейким рисом. Лепят из него колобки и макают их в черный соус из сои. Иногда добавят к колобку маленький кусочек рыбы или моллюска. Кто победнее, тот обходится без рыбы, да и без соуса. Совсем нищие едят просяную кашу и по случаю овощи.
— Однако… Вынослив человек!
— Это еще не все. Сушеные и маринованные водоросли, всевозможная рыба, даже ядовитая, медузы…
— Неужели медуз едят? Вот пакость!
— И сырую рыбу тонкими ломтиками. Называется сасими. Едят также некоторых насекомых, например, кузнечиков.
— Тьфу!
— А хлеб?
— Пекут, но мало. Так же мало едят мяса. С пастбищами для скота в Японии трудно — сплошь рисовые заливные поля, от которых воняет, потому что удобряют их тем, о чем в приличном обществе говорить не принято. Японские крестьяне целыми днями не вылезают из этой жижи.